После кончины Мао партия «прополола» и «порыхлила» посеянное Лениным, осторожно надстроила правовую систему и приступила к кооптации более богатых, более образованных членов общества. Подобно тому, как некоторым западным политическим партиям нравится подавать себя в образе большого шатра, КПК сейчас вышла на рынок с имиджем инклюзивной организации с уникальными китайскими корнями. Теоретически Китаю доступно все: демократия, функционирующая правовая система, энергичное гражданское общество, самостоятельно мыслящие ученые-спорщики, инновационные вузы и процветающий частный сектор — лишь бы они развивались в рамках границ, которые для них определила партия.
Китай часто превозносится как экономическое чудо, последнее из азиатского числа. Ошеломительные способности к выживанию, которые продемонстрировала КПК, числятся скорее по категории политического чуда, хотя и выстроенного на экономическом развитии. Партия сумела модернизировать свою базу и сохранила за собой легитимность правящего органа, при этом плотно удерживая ключевые активы богатства и власти. Однако без быстро растущей экономики ей мало что осталось бы контролировать. Это было особенно справедливо в 1989 г., на волне кровавых событий на Тяньаньмэнь, потрясших КПК до основания.
«Чайна инкорпорейтид»
Партия и бизнес
Мы — компартия, и нам решать, что означает собой коммунизм.
Чэнь Юань, Китайский банк развития
В Китае очень важно демонстрировать политическую власть Коммунистической партии. Менеджменту по силам справиться с подавляющим числом проблем, но все-таки не со всеми.
Ли Лихуэй, президент Банка Китая
Глубокие личные и политические раны, нанесенные пекинской бойней 1989 г., были еще свежи, когда небольшая группа чиновников, ученых и редакторов газет собралась в конференц- зале гостиницы «Пекин» в нескольких сотнях метров от площади Тяньаньмэнь. По окончании совещания, состоявшегося в 1991 г., то есть через два года после тех событий, был обнародован его манифест, а вот о списке участников до сих пор идут споры, потому как кое-кто из них вскоре поспешил отмежеваться от всего мероприятия. В особенности это касается Чэнь Юаня, который в то время работал заместителем управляющего Центробанка, а его отец был одним из наиболее видных работников аппарата центрального планирования. С другой стороны, сама тема совещания, вызвавшего острую полемику, известна точно, как, впрочем, и характер нездоровой политической атмосферы, в которой оно проходило.
Решение партии применить военную силу для очистки площади и прилегающих проспектов можно сравнить с порывом ледяного ветра, что пронесся по всему Китаю. Экономическая политика в ту пору зациклилась на борьбе между сторонниками жесткой линии, которые рассматривали разгон демонстрации как шанс возродить старомодный механизм госконтроля, и либералами, которые при Дэн Сяопине замыслили перехватить инициативу по внедрению рыночных реформ. Многие интеллектуалы жаловались на чрезмерную жестокость подавления диссидентства и суровость наказаний за участие в протестах.
По всей системе перекатывались ударные волны постепенного распада советского блока. Чуть ли не в канун пекинского совещания Михаил Горбачев был смещен военным путчем, на что Пекин поначалу отозвался довольной усмешкой, а затем и раздражением, когда Горбачев вновь вернулся к власти несколько дней спустя. В глазах китайцев, именно на Горбачеве лежала основная вина за подрыв всемирного коммунистического движения. Его политические реформы не только фатально ослабили КПСС, он к тому же предательски бросил братские компартии по всей Восточной Европе.
Пекинское совещание рассматривало эти события в одном-единственном ключе: как обеспечить выживание КПК в условиях, когда рушится мировой коммунизм? Громкий призыв, прозвучавший в форме манифеста объемом 14 тысяч иероглифов, был столь же радикальным, сколь и пророческим. «Партия должна крепко сжимать не только оружие, — гласил этот документ, имея в виду партийный контроль над армией, — но и экономические активы». Другими словами, право собственности на крупнейшие активы китайского государства (в частности, гигантские энергетические и промышленные предприятия, а также земля) должно принадлежать не просто китайскому государству, а собственно партии.
