— Так американец или эстонец?
— По-русски он хорошо говорил, но как-то не так.
— А что же это вы, Паша, без ордера к телефону гражданина Голодкина подключились? Статьи двенадцатая и сто тридцать четвертая, между прочим.
— Я ж не теоретик вроде вас, — обиженно буркнул Паша. — Где мне статьи знать, серому!
— Да ладно. Значит, ты остался дежурить, а Фет отправился в парк? Фотоаппарат захватить не забыл?
— То-то и оно! Пока он камеру искал, время и прошло. Весь парк обегал — никого.
— Ну ничего, прослушаем запись их беседы. Сравним…
— Так я же не записал!
Аркадий повесил трубку, и тут же его окликнул Людин.
— Подите-ка сюда. На полотенце я обнаружил десять волос. Сравнил под микроскопом с волосом с кепки. Они, несомненно, принадлежат разным людям. Тот полуседой и вьется, а этот просто серебряный и прямой. Конечно, сделаем анализы, но и так ясно.
Аркадий посмотрел в оба микроскопа. Да, "сукиным сыном" в парке его назвал не Осборн.
Аркадий пошел в угрозыск выпить кофе, горько усмехаясь. Ну, шерлоки холмсы! Камеру отыскать не могут, а какой-то не то американец, не то эстонец разгуливает по парку, и даже голос его не записан! Начальник же тем временем крадет казенное полотенце и очищает от подозрений единственного подходящего кандидата в преступники.
Аркадия вызывает к телефону Сибирь.
Участковый из Усть-Кута с подходящей фамилией Якутский имел сообщить в связи с объявленным всесоюзным розыском, что по поводу хищений социалистической собственности ими разыскивается бесследно исчезнувшая гражданка Давыдова Валерия Семеновна, девятнадцати лет, проживавшая в Усть-Куте, а также ее сообщник Бородин Константин Ильич, двадцати четырех лет.
Аркадий поискал глазами карту: где этот чертов Усть-Кут? По словам Якутского, выходило, что этот Бородин — редкостная сволочь: браконьер, спекулировал радиодеталями, тайком мыл золото, крал запчасти к грузовикам, предназначавшиеся для строительства БАМа, — они же под открытым небом хранятся! Его с Давыдовой как раз собирались арестовать, а они сбежали. По мнению участкового, либо отсиживаются на какой-нибудь дальней заимке, либо кто-нибудь их прикончил.
— Когда их в последний раз видели?
— В октябре. В Иркутске.
— Кто-нибудь из них умел реставрировать иконы?
— У нас тут чему только не научишься!
— Пришлите их фотографии и все имеющиеся у вас сведения о них, — быстро сказал Аркадий, чувствуя, что связь вот-вот прервется.
— Константин Бородин — это же Костя-Головорез, сообщил уже еле слышный голос. Знаменитость. На всю Сибирь.
Аркадия требует к себе Цыпин, которого как раз арестовали за убийство грабителя, намеревавшегося отобрать у него выручку от продажи краденого бензина. Цыпин предлагает Аркадию в осведомители своего дружка Лебедя, опасаясь, что тот без него пропадет, — "деньги-то все больше я добывал". Лебедь ждет Аркадия у ворот тюрьмы. И, в свою очередь, просит Аркадия ему не платить, а лучше сделать что-нибудь для Цыпина.
Аркадий с Пашей ездят по Москве, наводя справки о Голодкине. В конце концов они узнают, что он должен быть в магазине "Мелодия" на Калининском проспекте.
Аркадий и Паша сидели за столиком уличного кафе напротив узкого торца высотного здания, в котором помещался магазин грампластинок "Мелодия".
— Летом тут веселее! — заметил Паша, стуча зубами и ковыряя ложечкой кофейное мороженое в клубничном сиропе.
По ту сторону проспекта в переулок свернула ярко-красная "тойота". Минуту спустя Федор Голодкин, в умопомрачительном пальто, каракулевом кепи, ковбойских сапогах и джинсах, небрежной походкой направился к дверям магазина. Аркадий с Пашей уже нырнули в подземный переход. Сквозь зеркальные стекла они увидели, что Голодкин стоит в глубине магазина у прилавка и перебирает пластинки, судя по конвертам, отнюдь не развлекательные. От него отходил продавец, пряча в карман деньги. Паша остался у дверей, а Аркадий, лавируя между несовершеннолетними любителями эстрады, пробрался к Голодкину. Он увидел модно взлохмаченную рыжеватую шевелюру, опухшее лицо, шрам у рта.
— Речь товарища Л.И. Брежнева на XXIV съезде КПСС, — прочел вслух Аркадий.
