Когда я, наконец расставшись с заведующей, выхожу из-за перегородки, Руслан сидит за столом в прежней позе, что-то торопливо пишет.
— Ну и что? — спрашивает он весело. — Какие успехи? Провели беседу? А я тут тоже времени зря не терял, — он встает из-за стола, показывает мне стопку открыток. — Вот, написал… приглашения…
— Какие приглашения? — спрашиваю я некстати и тут же, спохватившись: — Ах да, правильно, приглашения… Ну молодец!.. Кстати, папе написать нужно заранее…
Мы входим в салон для новобрачных. Фата для невест и обручальные кольца, мужские одеколоны и диван-кровати, пуховые подушки и сервизы на двенадцать персон — все это предстает перед нами в соблазнительном многообразии…
— Ну что, — говорит Руслан, — давай приобретать?
— Давай.
— А с чего начнем?
— Не знаю.
— Вот смотри. Существенная подробность. Чем мы с тобой будем накрываться? — Он теребит разложенное на прилавке одеяло. — Что, не годится?
Потом в обувном отделе мой спутник примеряет туфли.
— Ну что? — Он поворачивает ко мне голову.
Я смотрю на его ногу в тупоносом полуботинке и говорю:
— Купим!
— У меня есть вроде этих, тоже черные.
— Ну все равно. Купим.
— Почему?
— Купим.
— Ну, если ты так настаиваешь… — Он пожимает плечами. — Мне они не нравятся.
Продавщица смотрит на нас выжидающе. Я говорю ей:
— Выпишите, пожалуйста.
Потом с бумажкой в руках мы с Русланом останавливаемся у кассы.
— Почему мне? — шепчет зловеще Руслан. — Не мне, а тебе. Ты женщина.
— У меня есть, много.
— Откуда?
— Откуда? Ты забываешь, мой отец — директор завода! И я кое-что зарабатываю.
С этими словами я выгребаю из сумочки все ее содержимое, и тут выясняется, что нам не хватает трех рублей, и тогда Руслан начинает опустошать свои карманы. Так, с грехом пополам, мы расплачиваемся и под взглядом кассирши начинаем оба смеяться.
— Нам на дорогу-то осталось? — спрашиваю я.
Руслан демонстрирует мне два пятака.
— За что я тебя люблю, Руслан, это за чувство юмора! — говорю я, продолжая смеяться, и мы целуемся.
Потом спохватываемся — мы все-таки в магазине!
— Ничего, — утешает себя и меня Руслан. — Где же еще целоваться, как не в этом заведении!..
Мы выходим на улицу, держась за руки. В другой руке у Руслана — коробка. Настроение веселое.
И тут Руслан говорит:
— Неплохо бы поужинать, а?
— Где поужинать? Я не одета для ресторана.
— Никто тебя не тащит в ресторан. Можем пойти к тебе, чем плохо?
— Ко мне? Ты меня приглашаешь ко мне домой?
— Да.
— Увы, сегодня исключено.
— Почему?
— Потому что существует тетя. Ты прекрасно знаешь ее взгляды.
— Подожди. При чем тут тетя? — недоумевает Руслан. — Тетя поехала на дачу, и ты это тоже прекрасно знаешь! Сегодня, между прочим, суббота?
— А если нет? Не поехала? А если поехала, но на полдороге раздумала и решила вернуться?.. Нет, Руслан. Нет, я уже вышла их того возраста.
— Прекрасно. Проверим.
— Что проверим?
Он останавливается возле телефонной будки, начинает рыться в карманах. И тут я сама протягиваю ему монету…
И вот мы уже стоим в будке, слушаем затаив дыхание. Длинный гудок. Пауза. Снова длинный. Слушаем в два уха, прижавшись головами.
— Пять… Шесть… Семь… — Руслан терпеливо считает гудки. — Восемь… Ну?
…Осторожно поворачиваю ключ в двери… В квартиру входим на цыпочках.
— Никого, — шепчет Руслан.
— Никого. Можешь надеть тапочки, сейчас свет зажгу.
— Зачем свет? — Он пытается обнять меня, коробка с туфлями мешает. Бормочет: — Это же глупо, мы так редко бываем вместе… Какой может быть свет?..
— Подожди, подожди. Да отпусти, ты что, не слышишь? Давай хоть поужинаем. Ты же хотел ужинать…
Делаю нерешительную попытку высвободиться из его объятий, но он вдруг сам отпускает меня, отходит. Голод все же пересиливает…
И вот уже накрыт стол посреди комнаты, и Руслан в фартуке, закатав рукава рубашки, занимается сервировкой. С важным видом колдует он над приборами, передвигает, меняет местами, а я сижу в углу в кресле и молча смотрю на него.
— Что?
— Ничего.
— Ты хочешь что-то сказать? Как понимать твой пристальный взор?
— Нет.
— Любишь меня?
— Да.
— А почему мы все время говорим шепотом, не знаешь?
— Давай говорить громко.
И он говорит громко:
