Тряхнув головой, Гевин освободился от всех этих неприятных мыслей, сжал восхитительную безделушку в своих ухоженных, наманикюренных пальцах и прокрался к шкафчику в гостиной. Он осторожно открыл дверцу шкафчика и замер, когда петли противно скрипнули. Аккуратно сложенные на полках шкафчика спасательные оранжевые жилеты насмешливо глядели на Гевина своими нагрудными лампочками, как бы заявляя: “Это тебе даром не пройдет. Ты все равно попадешься”. Окончательно разволновавшись, Гевин все-таки поднялся на цыпочки, потянулся, как стареющая балерина, и бросил браслет на самую верхнюю полку за дальний спасательный жилет.
— Я еще вернусь сюда, — пробормотал он.
Ловко, по-кошачьи, Грей пробежал в спальню, послал пылкий воздушный поцелуй Беатрис Уоткинс и выскользнул за дверь.
Команда перевернет весь корабль вверх дном, разыскивая этот браслет. Но поиски все равно прекратят в воскресенье, когда судно достигнет порта. Всем будет ясно: кто-то нашел потерянный браслет и как обычный вор прикарманил его. Гевин попытается пробраться в эту каюту в часы выгрузки. Если же это будет невозможно, то он вернется сюда на обратном пути в Нью-Йорк.
Ничто не сможет остановить Гевина. Он будет обладать этим замечательным браслетом!
Суббота, 20 июня, 1992 год
Оксфорд, Англия
Риган Рейли медленно просыпалась. С трудом она раскрыла глаза. Казалось, что веки склеены намертво. Она огляделась, пытаясь понять, где, черт побери, находится. Кое-как избавившись от тумана, витавшего в голове, она внимательно осмотрела комнату, в которой находилась. Только теперь Риган заметила пряди белых волос, выбивавшихся из-под тонкого одеяла на узкой кровати, стоявшей в другом углу комнаты. Пряди эти, без сомнения, принадлежали ее лучшей подруге Кит.
Со вздохом Риган вновь опустилась на подушки, повернулась на бок и принялась наблюдать за тем, как серый свет начинает проникать в комнату сквозь маленькое окошко в углу. Они с Кит приехали в Оксфорд накануне вечером, чтобы принять участие в торжественной встрече по случаю завершения десятилетнего обучения и начала новой годичной программы в колледже “Сент-Поликарп”. И сейчас им обеим предстояло, видимо, встретить очередной из ужасающих непогожих дней, которыми так знаменита Англия. “Надеюсь, погода хоть немного исправится после полудня”, — подумала Риган, поплотнее заворачиваясь в тонкое, как бумажный лист, одеяльце. Многое изменилось за прошедшие годы, но только не английская погода. Именно погоду Атена ненавидела больше всего в Оксфорде.
Атена… Спокойно вспоминать о ней было просто невозможно. “Трудно сейчас поверить, что я когда-то жила вместе с ней в этой вот комнате”, — продолжала размышлять Риган. До того самого момента, как десять лет назад в конце апреля Атена вдруг решила поехать в Лондон на выходные, да так и не вернулась. Никаких известий о ней не было получено вплоть до окончания учебы в июне того же года.
Жить с Атеной в одной комнате было не так просто. Она все время жаловалась, говорила, что хочет вернуться на родину в Грецию. После занятий английским языком, которые у нее были в десять часов утра по понедельникам, средам и пятницам, она обычно облачалась в домашний халат и до конца дня уже не выходила из комнаты. Еще она беспрестанно сморкалась, почему и запрещала Риган открывать маленькое окошко в углу комнаты даже на минутку. Наконец, Атена ни разу не приняла приглашения Риган сходить вместе с ней в местный бар, чтобы выпить по кружечке пива вместе с остальными ребятами. В общем, когда Атене исполнился двадцать один год и она получила в наследство деньги своей бабушки, Риган не показалось удивительным то, что ее соседка вскоре исчезла: она не вернулась из той своей лондонской поездки.
— Я уже достаточно выучила “английский”, — часто говорила Атена, — и мне не важно, что по этому поводу подумают мои родители.
“Как бы то ни было, Атена вряд ли захочет прийти на наши школьные торжества, даже если вдруг узнает, что они проводятся, — подумала Риган. — Я их чуть сама не проигнорировала”.
Именно Кит уговорила Риган приехать на встречу выпускников.
