В Корнуолле он с утра до позднего вечера был занят делами на рудниках и в поле, поэтому не успевал думать об отношениях с женой. Вернее, работа и усталость временно отвлекали его. Вечерами специально оставлял ее ужинать одну и уходил в гостиницу, но здесь, несмотря на его надежды, положение не стало лучше. Он желал ее постоянно, он не мог думать ни о чем больше. Сейчас, взглянув на нее, понял, что их совместная ночь снова откладывается. Он терял выдержку и, чтобы не поддаваться искушению применить свое право мужа, уходил ужинать в клуб с друзьями. Ее присутствие рядом становилось мучительно, он боялся, что не выдержит. Его терпение было на пределе, Стивен проклинал себя за то, что дал слово Дельфине ждать, не трогать ее до тех пор, пока она сама не захочет, и тем самым поверг себя в тоскливое существование холостяка. Но он положит конец этому. Хватит слов, пора действовать. Она уступит в конце концов, если он будет настойчивее.
— Какой приятный сюрприз, — вкрадчивым голосом приветствовал он Дельфину, снимая домашнюю куртку, — моя жена пожаловала ко мне в комнату сама. Не могу поверить, что причиной явилось желание меня увидеть.
Она отвела глаза, не выдерживая его насмешливого проницательного взгляда.
— Да, ты прав, дело в том, что я ездила сегодня в приют, и у меня есть для тебя новость.
— Я так и думал. — Он взял со стола пачку писем, которые принесли с утренней почтой, и стал просматривать одно за другим. — Если мы все-таки поедем в Хэмстед, надо переодеться.
— Да. Да, мы поедем. Но я хотела тебе сказать, что я… Я привела к нам в дом одну из девочек-сирот. Подумала, что она может поехать с нами в Тамару, там я ей найду работу по дому.
— Девочку? — Он подошел к окну, разглядывая адрес на одном из конвертов. — М-м-м… Из Испании. — Он вскрыл конверт, заглянул в текст письма, потом рассеянно спросил: — А сколько ей лет?
— Всего двенадцать. Совсем еще ребенок, но дело в том, что ей грозит опасность, если она останется в приюте. — Она вопросительно взглянула на мужа.
Он вдруг бросил на нее такой взгляд, что стало ясно — она позволила себе слишком много и, пользуясь его терпением, совершила недопустимый поступок, не спросив разрешения, не посоветовавшись с ним, своим мужем, хозяином дома, прежде чем приводить незнакомую девочку.
Но каким образом тогда она могла бы спасти Мэйзи от Уилла Келли?
Выражение его стало непроницаемым.
— Кто она такая?
— Это Мэйзи, помнишь, я тебе рассказывала о ней, та девочка, о которой я всегда заботилась больше, чем о других. Моя любимица. Для нее стало опасно оставаться в приюте, вот я и привезла ее сюда.
Он выпрямился во весь рост, скрестил руки на груди, продолжая сверлить ее взглядом, в котором она ничего не могла прочитать.
— Девочка из приюта? — вдруг рассеянно спросил он. — Да, я помню. Это из-за нее ты оказалась в борделе в ту ночь, когда мы впервые встретились. И еще помню, ты говорила, что ее мать проститутка.
— Нельзя из-за матери осуждать дочь. — В отчаянии она пыталась его убедить.
— Я ее не осуждаю, ты неправильно поняла.
— Прошу тебя, позволь ей остаться, Стивен. Ты же не выбросишь ее на улицу?
Он оставался невозмутим.
— Конечно нет. Но можно найти выход. Например, она может служить горничной, они всегда требуются.
— В двенадцать лет и без опыта работы по дому? Таких девочек каждый день крадут на улицах и помещают в заведения, заставляя их ублажать всякого рода господ. Мать Мэйзи умерла. У нее теперь нет никого. А мы можем найти ей работу у нас в доме. Стивен, я обещала ее матери, что, если с ней что-нибудь случится, я позабочусь о Мэйзи. Я дала слово чести.
— Я все понимаю и согласен. Но скажи мне, сколько пройдет времени, прежде чем ты пожалеешь еще одну сироту? И не успею я опомниться, как наш дом превратится в богоугодное заведение.
— Речь сейчас идет о Мэйзи. Я обещала ее матери. Дело в том, что Мэйзи уже караулит садист и сутенер Уилл Келли. Он просто мечтает наложить на девочку свои грязные лапы. Я тебе о нем говорила, но это было так давно, что вряд ли ты помнишь.
Стивен встал у окна, прислонившись спиной к подоконнику, засунув руки в карманы брюк и почти ее не слушал. Сейчас его интересовало не то, что она говорила, его интересовала она сама. Он думал и приходил к окончательному решению. Время, которое он дал ей на раздумье, вернувшись из Испании, кончилось. Он отмечал перемены во внешности своей жены, которые принесло материнство, она больше не была той невинной девушкой, которую он встретил два года назад, Дельфина расцвела, превращение в прелестную женщину его одновременно и восхищало, и еще больше заставляло жалеть о своем необдуманном обещании. Перед ним стояла женщина в расцвете красоты, темпераментная, очаровательная, ее наряд говорил о прекрасном вкусе, она являла собой образец той идеальной жены, которую легко можно вообразить хозяйкой салона самого высокопоставленного дома Лондона. Он испытал странное чувство, вдруг показалось, что перед ним другая женщина, только глаза прежние, ее прекрасные темные глаза, сверкающие на очаровательном лице. До него донесся слабый аромат ее любимых духов, он окончательно готов был потерять голову, решение перейти к близким отношениям крепло. Он добьется ее, сломит сопротивление.
