– Камал, доложись, – сказала она и страшные полсекунды думала, что он не ответит. Потом в динамке щелкнуло, зашипело, и задыхающийся голос прохрипел:
– У водяных баков, движемся к доку.
– Дойдете – уходите, – сказала она. – Дорогу я расчищу.
Каспар лежал в амортизаторе рубки. Аманда Фели пристегивалась у поста связи. Наташа Ли сидела на обычном месте, но перевела на себя управление оружием. Остальные кресла пустовали. Джиллиан пристегнулась к своему. Она заняла его после ухода Драпер. Впервые в жизни кресло ей не подошло. Показалось велико.
– Старт по готовности, – проговорила она. – Ли, после выхода из дока сразу целься в «Ястреба».
– Обездвижить или уничтожить?
– Сбивай на хрен.
«Предштормовой» под ней качнулся, накренил амортизатор и резко вдавил в кресло, покидая родной порт – в последний раз, подумала в это мгновенье Джиллиан.
За спиной горела станция Драпер.
Вот что смешно – Камал ей вовсе не нравился, никогда не нравился. Ей всегда чудилось, что за манерами деревенского дедушки он прячет презрение к ней и таким, как она. Она не забыла, как «Росинант» явился на Фригольд с угрозами и увез ее отца. Может быть, в глубине души она так и не простила. А может, подыскивала дерьмовые оправдания из психологии от стыда за то, что произошло. Подбрось монетку, получишь приз.
«Предштормовой» дважды ухнул – пошли две торпеды. На экране Ли Джиллиан разглядела, как две точки устремляются к ромбу прицела, помеченному именем «Ястреб». «Дерехо» был одного класса с «Предштормовым, недавно отремонтирован и дозаправлен, и за ним стояли знания и опыт его создателей. «Ястреб» был меньше и в Новом Египте получил повреждения.
Джиллиан окинула взглядом тактическую схему системы Фригольд. Крошечный диск солнца на экране давал представление о ее огромности. Иллюзия, но полезная. А вот кольцо. И корабли, которые подполье держало в системе: полдюжины астроидных прыгунов и дряхлый ледовоз. Ни один не годен для настоящего боя. А вот «Предштормовой».
А вот и враг, нацелившийся на станцию Драпер и на Джиллиан. Два ее дома – ее база и ее корабль – лежали так близко, что их метки перекрывались. Она прижала пальцем нижнюю губу – крепко, до боли. Вот планета, ее семья и все, с кем она вместе росла, а вот твари, грозящие превратить ее в стекло. Вот безжизненные планеты системы.
Вот задача: решит ее – останется в живых, не решит – умрет.
– Статус «Ястреба»? – потребовала она.
– Выходит на нашу траекторию. Первые две торпеды выпустил за пределами эффективного радиуса.
– Не могли бы вы составить мне план уклонения на «Дерехо», будьте добры? – сказала она и отметила, как переглянулись Каспар с Фели. Знали, что ее вежливость не сулит ничего хорошего.
Каспар ровным голосом доложил:
– Если сейчас же отвернуть и уходить с максимально допустимой перегрузкой, их дальнобойные достают нас восемнадцать часов пятнадцать минут. Далее быстро теряют эффективность.
– Статус станции Драпер?
– Сигнал пропал, капитан, – сказала Фели.
Она чувствовала рядом Бобби Драпер. Не призрак, не привидение – воспоминание. Ее усмешка то ли осуждала гибельную наивность Джиллиан, то ли отдавала должное юмору господа бога, а может быть, то и другое.
Если «Росинант» не взлетит – если Камал, Нагата и остальные погибнут, – выходы есть. Если долбаная посланница Трехо выжила, одному из кораблей придется задержаться, чтобы ее забрать. Если это будет «Ястреб», пока он закладывает крюк, «Предштормовой» оторвется. Если за Танакой пойдет «Дерехо», значит, они доверяют вести бой «Ястребу». Но с ним Джиллиан, пожалуй, справится. Сможет уйти.
А вот Фригольду не уйти. Погонится «Дерехо» за кораблем, сбившим его напарника, или повернет обратно – отомстить подполью убийством колонии? Сумеют ли ему помешать другие корабли подполья? Если втянуть истребитель в общую схватку с ней и ее разрозненным ополчением… Нет, ледовоз не успеет, но весы качнутся в ее сторону, дадут надежду на победу. Тогда «Предштормовой» со всеми полученными в бою повреждениями окажется против одного лаконского корабля.
– Ничего, капитан. – Джиллиан обернулась на голос Каспара. Губа у нее онемела – слишком крепко прижала в задумчивости. Пилот смотрел так, будто хотел утешить. – Ничего, мы понимаем.
