— Так как же, идем? — спросил Карим.
— Идем.
Молодые люди искупались под душем, переоделись, купили на площади большой букет цветов и ровно в семь вечера постучались в калитку дома Иванова.
Встретила их Галя. Она выбежала сразу, едва только услышала стук.
— Ах, вот вы как! Нехорошо заставлять себя ждать!..
Но Карим вовремя протянул букет, промычав извинения, и Галя смягчилась. Громко разговаривая и смеясь, она повела гостей в дом.
У террасы вошедших радостно встретила огромная грудастая овчарка, любимица Гали. Собака, виляя хвостом, держала в зубах мужской полуботинок.
— Джек, сюда! — раздался из-за кустов голос инженера Иванова. Овчарка бросилась на зов хозяина.
— Папа каждый день учит моего воспитанника уму-разуму, — с улыбкой пояснила Галя. — Уже целый год занимается, водит Джека в клуб собаководов. Джек — пес умный: поноску подает, находит меня по следу...
На террасе, откинувшись на спинку плетеного кресла, в непринужденной позе полулежал широкоплечий человек. Он исподлобья оглядел вошедших, остановил внимательный взгляд на Семушкине.
«Чернявский!» — догадался старший лейтенант, но сделал вид, что интересуется иностранцем лишь постольку, поскольку и он сегодня гость инженера Иванова; в другое время, где-нибудь на улице, он, возможно, и не обратил бы на него внимания.
Это подействовало. Чернявский легко поднялся, любезно раскланялся, подавая каждому из вошедших руку. Лишь когда он назвал себя, старший лейтенант изобразил на лице едва уловимую тревогу. Чернявский снова настороженно взглянул на него. Ну конечно, Семушкин должен взволноваться, встретив человека, о котором столько слышал еще там, за кордоном...
Подоспевший Иванов пригласил всех садиться.
— Только без церемоний, прошу. Рад, что вы уже познакомились с моим гостем. Джон Плей — журналист, знаток восточных древностей...
— Очень приятно, — сказал Карим, прикладывая, как того требовал обычай, ладонь к груди. — Дома было скучно, Иван Андреевич, вот и решили вас навестить. Кстати, у нас кое-что есть. Как вам нравится эта вещица?
Лукаво поблескивая глазами, он жестом фокусника извлек из кармана шахматную фигурку и поставил ее на стол перед иностранцем.
Некоторое время все молчали. Теплов с тревогой посматривал на гостей. Первым оживился Чернявский.
— Какая прелесть! — воскликнул он, подымаясь и подходя к столу. — Вероятно, нашли при раскопках? Да?.. Вижу, вижу — индийская школа. И эти трещинки...
Трудно было понять, серьезно он говорит или шутит. Неужели и в самом деле верит — древняя керамика? Вот тебе и знаток Востока... А если хитрит?
Теплов перевел взгляд на инженера. Иванов тоже заметил промах своего гостя, поежился, видимо, опасаясь, как бы Чернявский не наговорил еще каких-нибудь глупостей. Он-то знает, что глазурь на шахматы наложил Карим. Один из рецептов его дедушки.
— А вы прелестно шутите, мистер Плей! Браво!.. Ну, а в самом деле, как вы думаете, чья это работа? — сказал Иванов, скосив взгляд в сторону Карима и его подручного.
Чернявский усмехнулся уголками губ:
— Господин Семушкин?..
Он хорошо владел собой, этот старый проныра. Только в глазах мелькнула легкая растерянность.
— Уверяю вас, не всякий знаток разберется в подделке, — сказал он, продолжая вертеть коня в руке. — Нет-нет, это не комплимент. Чистая работа. Может быть, вы подарите эту вещицу мне?.. Вот удивятся коллеги — уж над ними-то я бы сыграл не такую шутку!
— Что ж, с удовольствием, — согласился Теплов.
Все замолчали.
— Кстати, — сказал инженер. — Вы незнакомы с моей коллекцией?..
— Вы коллекционируете марки? — удивился Теплов.
— Нет, что вы, — улыбнулся Иванов. — Просто в альбоме собраны фотографии с тех редких и очень ценных находок, которые мне посчастливилось сделать во время реставрационных работ. Не хотите ли взглянуть?
— С удовольствием.
— Галя, принеси, пожалуйста, альбом, — попросил инженер.
Они сели в углу, за маленький столик, и Иванов, листая страницы большого, переплетенного в тисненый бархат альбома, стал рассказывать Теплову о событиях, связанных с той или иной находкой. Рассказывал он весело, увлекательно — и, видимо, уже не впервые...
