— Да, здесь шикарно. Когда тебе рожать?
— Не раньше конца марта. Мы пока никому не говорим, кроме близких друзей.
Я улыбнулась. Это означало половину присутствующих на пикнике, практически всех, кого они звали по имени.
Я познакомилась с ними через Майкла. Ле Анн была замужем за Эрни Вуншем, Клара — за Роном Грассо. Удивительно, как это Майклу удается сохранить такие тесные связи с друзьями детства. Я всех своих давно растеряла, но Майкл… Кроме Эрни и Рона, у него еще семь или восемь друзей детства; раз в месяц они встречаются за покером, каждый октябрь отправляются в Игл-Ривер охотиться на оленей, а канун Нового года проводят вместе, семьями. Это, кстати, одна из причин, почему я так и не сблизилась с Майклом. Но поскольку я несколько раз появлялась вместе с ним, Клара и Ле Анн считают меня своей.
Я вежливо поинтересовалась, как их детишки — по двое у каждой, — и услышала в ответ, что они любят школу, что Ле Анн счастлива, что они живут теперь в Оук-Брук и им не приходится иметь дело с общегородской школой, что им самим в детстве хорошо было в Норвуд-парке, но сейчас все-все по-другому и так далее и тому подобное.
— Эрни и Рон тоже здесь? — спросила я.
— О да. Они пошли принести нам чего-нибудь выпить и пропали. Ты же знаешь, у них-здесь столько знакомых.
Я предложила им свои услуги, но они только рассмеялись и сказали, что подождут. Ле Анн положила руку с ярко накрашенными ногтями на мое колено.
— У тебя такое доброе сердце, Вик. Мы, конечно, не хотим вмешиваться, но всегда считали, что ты будешь для Майкла прекрасной парой. Только что как раз говорили об этом.
— Благодарю за признание. — Я поднялась с земли и пролила на брюки вино.
— Ох, извини, Вик, — огорченно произнесла Ле Анн. — Надеюсь, ты не обиделась? По мнению Эрни, я всегда раньше говорю, а потом думаю. — Она полезла в огромную пляжную сумку и достала пачку бумажных салфеток.
Я промокнула пятно.
— Нет, все нормально. Основная проблема в том, что мы с Майклом болеем за разные команды. И никогда не сойдемся во взглядах.
Они обе расхохотались, и я покинула их под протестующие возгласы «Ты, конечно, шутишь, Вик!».
Протиснувшись сквозь толпу к бару, я взяла новый коктейль. У тента я заметила Эрни и Рона. Они стояли с Майклом и еще двумя незнакомыми мне людьми, приблизив головы друг к другу, чтобы не мешал шум, и разговаривали с таким увлечением, что не заметили, как я подошла. Я похлопала Майкла по руке. От неожиданности он подскочил и выругался, однако, увидев, что это я, по-хозяйски положил руку мне на талию, при этом глаза его настороженно смотрели на собеседников: какое впечатление произвело на них мое появление?
— Привет, Вик! Хорошо проводишь время?
— Грандиозно! Ты, я смотрю, тоже?
Он в нерешительности переводил взгляд с собеседников на меня.
— Мы тут как раз кое-что обсуждаем, надо закончить. Могу я тебя найти минут через десять?
Ах так? Ну что ж, довольно актов примирения. Я была в ярости, но старалась говорить легко и непринужденно.
— Попытайся. — И повернулась, чтобы отойти, но Рон Грассо схватил меня за руку.
— Вик, радость моя! Рад видеть тебя. Не обращай на Фери внимания, он сегодня не с той ноги встал. Майкл, нет ничего важнее красивой женщины и нет ничего опаснее, чем заставлять женщину ждать.
Остальные вежливо засмеялись, но Майкл смотрел на меня серьезно. Должно быть, еще сердится. С другой стороны, он же знает, что такие шутки мне не по вкусу, и, может быть, ищет пути к примирению. Я была готова толковать сомнения в его пользу.
Рон представил мне двоих незнакомцев: Луис Шмидт и Карл Мартинец, оба по строительному делу. Они поддерживают кампанию Розалин.
— Вик — давняя приятельница Розалин. Верно, Вик?
— Да, — кивнула я. — Мы работали вместе в Логан-сквер.
— Вы там были в качестве организатора? — спросил Шмидт.
— Нет, в качестве юриста. Консультировала по вопросам законодательства: получение жилья, эмиграционные проблемы и прочее. Теперь я детектив.
— Детектив? Как наш Фери? — Это все спрашивал Шмидт, невысокий, коренастый мужчина в куртке, рукава которой распирали руки толщиной с канализационные трубы. Остальные с интересом ждали моего ответа.
