Вдруг Турнемин все понял. Он заметил проходящих сквозь ряды завсегдатаев двора испуганных ювелиров короны Бегмера и Бассанжа. Они вышли из комнат королевы. Их напуганные глаза, темная одежда делали их похожими на убегающих из обреченного помещения крыс. Бегмер плакал. Жиль слышал, как он сокрушенно шептал:
— Мы разорены. Мы разорены.
Все-таки катастрофа, в которую не верил Калиостро, разразилась. По всей очевидности, королева только что узнала всю правду о колье.
Этим и объяснялись ее гнев и торопливость.
Король резко распахнул двери. Но не для кортежа, а для одного кардинала. Все присутствующие встретили его появление шепотом удивления.
Он был бледнее своих белоснежных кружев, взгляд блуждал, как у сраженного насмерть человека.
Сзади него шел барон де Бретей. Все видели, что он с трудом сдерживает приступы дикой радости.
Пройдя через дверь, он поравнялся с кардиналом, они пошли рядом, как бы продолжая начатый разговор. А когда они подошли к двери в Зеркальную галерею. Жиль услышал, как кардинал прошептал:
— Мы не можем здесь оставаться. Давайте прогуляемся где-нибудь.
Он вошел в галерею, пошел вдоль двойного ряда придворных. Именно в этот миг Жиль встретил взгляд Бретея. Это была драма.
Зычным голосом, прокатившимся по всему салону над низко склонившимися головами, министр королевского двора прокричал приказ молодому офицеру:
— Приказ короля: арестуйте господина кардинала де Рогана.
Если бы в эту минуту на него обрушился свод салона, то молодой человек был бы не так ошеломлен. Он беспомощно смотрел на Бретея.
— Исполняйте приказ! — прошипел ему тот. — Возьмите его под стражу и отведите в его дом.
Ошеломленный, в свою очередь, кардинал остановился как вкопанный, превратившись в неподвижную статую. Надо было исполнять приказ.
— Стража! — прокричал Жиль охрипшим и неузнаваемым голосом. — Окружите господина кардинала!
В это мгновение подошел командующий королевской гвардией герцог де Виллеруа, которому король лично приказал заняться кардиналом. Он заявил ему, что долг обязывает его сопроводить кардинала в его жилище и забрать оттуда все его бумаги.
Окруженный гвардейцами, кардинал-принц с восхищающим всех спокойствием прошел по всей сверкающей галерее в своем торжественном облачении. Затем эскорт прошел по всем салонам: салону Войны, Аполлона, Меркурия, Марса, Дианы, Венеры, Изобилия, Геркулеса…
Жиль был крайне возмущен. Все в нем восставало против этого несправедливого ареста: и его бретонская гордость, и его уважение к Церкви.
Он же знал, что этот арест вызван лишь чувством мести. Шевалье смотрел вслед этой высокой фигуре, одетой в пурпур, медленно идущей по блестящим салонам, по этому богатству, накопленному тремя королями.
При входе в салон Геркулеса кардинал на какое-то время остановился. Шедший сзади Жиль смог заметить, что кардинал что-то писал на бумаге, скрытой в его шапочке, но ничего никому не сказал. Виллеруа в это время отдавал приказ своему помощнику графу д'Агу, чтобы тот позвал карету кардинала и приготовился отвезти его в Париж. Он ничего не заметил. А Бретей уже исчез, насладившись своим триумфом.
Новость быстро распространилась по всему дворцу. Прибыв к дверям своих апартаментов, кардинал встретил там ожидающего его заплаканного слугу, опустившегося при его появлении на колени. Роган склонился к нему, чтобы поднять его с колен. При этом бумага незаметно перешла в руки слуги:
— Это для аббата Жоржа. Быстрее!
Встав, слуга быстро исчез, никто не подумал, чтобы его задержать, а кардинал прошел к себе, чтобы переодеться в платье, более подходящее к его теперешнему положению пленника. Проходя в свою комнату, он сделал знак шевалье проследовать за ним. Виллеруа занят был собиранием бумаг в рабочем кабинете кардинала.
— Пройдите за мной! — сказал он с некоторой высокомерностью. — Я ваш пленник, и вам полагается следить за мной.
— Сопроводите господина кардинала! — приказал услышавший эти слова капитан. — До тех пор, пока вы не передадите его в руки господина д'Агу, вы не должны отлучаться от него.
Жиль прошел за священнослужителем в его комнату. Едва дверь закрылась за ним, тот повернулся к лейтенанту:
