Она имела в виду мобили.
— Ох, мама, — снова сказала Долорес.
— Отти бульк, Отти бульк, — с надеждой верещали близнецы.
— Выйди отсюда, Отто, — велела бабушка Кулпеппер. — Я сама с ними справлюсь. Надо сохранять твердость. Им давно уже пора спать.
Еще несколько минут Отто и Долорес стояли в коридоре и слушали, как бабушка Кулпеппер сообщает близнецам, что они должны немедленно спуститься и лечь спать.
Потом раздался страшный грохот. Это бабушка вскарабкалась на край ванны, чтобы поймать близнецов. А ванна оторвалась от стены.
Целая и невредимая, но разъяренная сверх всякой меры, бабушка Кулпеппер еще некоторое время лежала на полу.
— Я Добропорядочная женщина! — вопила она. — И ТЫ Добропорядочная, и ОН Добропорядочный, МЫ все Добропорядочные, а ОНИ просто танцуют.
— Ох, мама, — сказала Долорес.
Потом Отто лежал в постели и слушал, как мама поет близнецам колыбельные. Раньше, давным-давно, она так же пела ему. А сейчас уже не поет (да он и сам бы не захотел), потому что он, Отто, уже взрослый.
Драконы и пауки под потолком не шевелились. Вечер выдался тихий.
Внезапно Отто почувствовал, что почти уже ненавидит эти мобили. Было очень интересно выдумывать и строить их вместе с папой, но бабушка Кулпеппер права: это всего лишь игрушки. А мир полон тайн и опасностей, и папа не пришел домой. Может быть, это только начало. Что, если папа никогда уже не вернется? Он, наверное, прячется в библиотеке. Прячется среди своих книг…
Отто почти заснул, потому что очень устал, но вдруг вспомнил о Мэб. Если уж кому и нужно узнать о собрании и обо всём, что там говорилось, так это ей! Как только все звуки в доме стихли — близнецы, наконец, угомонились, а мама и бабушка Кулпеппер легли спать, — Отто встал и тихонько оделся. Прокрался на цыпочках к парадной двери, поднялся по черной лестнице на верхний этаж и толкнул дверь с надписью «Сад». Затем еще по одной лестнице выбрался на крышу.
Как и во многих домах в Городе, на крыше Гершелского дома был разбит сад. Там даже росли деревья.
Сады на крышах соединялись между собой. Высоко над улицами от дома к дому были перекинуты веревочные мостики.
Отто перебирался из сада в сад — мимо прудов, увитых плющом беседок, столиков дли пикника, — пока не очутился на самом дальнем конце Ответной улицы. Он старался уйти подальше от своего дома. На всякий случай — вдруг придут те же самые полицейские и заметят его?!
Отто открыл коробочку, где сидел жук, и заглянул внутрь. Жук, казалось, спал.
Чувствуя себя полным дураком, Отто прошептал:
— Лети к Мэб.
К его удивлению, жук зашевелился. Повозился немного, раскрыл изумрудно-зеленые надкрылья, взлетел ненадолго и… уселся на прежнее место.
Отто с тревогой смотрел на жука.
Может, он раздумывает, как поступить?
Или Мэб подарила ему самого обыкновенного жука?
Маленькая зеленая шутка…
И вдруг жук взметнулся в воздух. Так быстро и неожиданно, что Отто едва успел отдернуть голову. Жук взлетел совершенно вертикально, самым Невероятным образом, и, яростно жужжа, устремился прочь.
Вскоре Отто потерял его из виду. Жужжание стихло вдали…
Отто сел на скамеечку и принялся ждать.
Внизу по улице прошли люди. Потом прокатил двухместный велосипед. Большое переднее колесо мерцало яркой спиралью из разноцветных лампочек. Женский голос говорил:
— … Ты видел ту подметальную машину? Мне показалось, сзади на ней кто-то сидел…
— Нас это не касается, — отозвался мужчина. — Они просто делают свое дело, и всё.
— Осторожнее!
Раздался грохот. Такие велосипеды (обычно их брали напрокат) были печально знамениты своей способностью опрокидываться в самый неподходящий момент.
— Ты вроде обещал романтическую прогулку под луной, — обиженно проговорила женщина, поднимаясь с земли.
Вдалеке послышался шум мотора. Отто стиснул в кулаке пустую коробочку. Может, это обыкновенная подметальная машина, они нередко разъезжают ночами по Ответной улице…
Но вот машина показалась из-за поворота, и Отто чуть не вскрикнул. Всё-таки это была Полиция Обыденности, и сидели в ней всё те же городовые!
К задней части кузова машины была приделана клетка: в ней, вцепившись в прутья решетки, громко плакал ребенок.
