— Принесу, — сказал он. — Думаю, что смогу, — добавил он неуверенно.
— Ты когда домой поедешь?
— Завтра. В понедельник вернусь.
Ерко поднял голову.
— Бочонка увидишь, — сказал он.
Бочонком ребята прозвали Паппагалло. Павлек с удовольствием рассказывал ребятам, как ловко он вырвался из его когтей. Над Нейче он смеялся: тот, мол, помертвел от страха. На самом деле, когда они уже отошли далеко от кондитерской, их обоих трясла дрожь. Павлек гордился своей находчивостью, и его злили поддразнивания товарищей, что у него в полиции завелся свояк. Слова, сказанные ему Паппагалло на ухо — а он не утаил их от друзей, — не выходили у него из головы.
— Что ему от меня надо? — спрашивал он.
— Не догадываешься? — говорил Ерко. — Он доносчика хочет из тебя сделать.
— Кого?
— Доносчика, — повторил Ерко и повел носом, как мышь, выглянувшая из норки. — У него нос короток, чтоб нас унюхать, вот он и хочет удлинить его с помощью твоего.
Павлек представил себя придатком инспекторова носа и расхохотался.
В понедельник запыхавшийся Павлек в последнюю минуту влетел в класс и плюхнулся на скамью. Вслед за ним вошел учитель, повесил географическую карту и начал вызывать учеников.
— Принес? — тихо спросил Тонин.
— Ага.
— Покажи.
Павлек сунул руку на самое дно кармана, вытащил патрон и положил его на ладонь Тонину.
Тонин принялся внимательно разглядывать его под партой. Лицо его расплылось в широкой улыбке. Он вытащил из кармана револьвер, с которым никогда не расставался, хотя он часто мешал ему и заставлял быть всегда настороже. Тонин повернулся к Павлеку, чтоб другие не видели, и сунул патрон в барабан. Тот легко встал на место. Мальчик от радости цокнул языком.
— Смотри, как бы не выстрелил, — шепнул Павлек, скосив глаза на его руки.
— Вот дурень!
— Дай мне, — невольно вырвались у Павлека слова, которые давно уже были у него и в мыслях и на сердце, но которые до тех пор он не решался произнести.
— Что? — спросил Тонин, будто не расслышал. — Что тебе дать?
— Бульдог.
Тонин посмотрел на товарища таким взглядом, словно тот попросил у него один глаз. Он даже не счел нужным отвечать. Вытащил патрон из барабана и сунул револьвер в карман.
— На что он тебе? — спросил Павлек. — Все равно ведь у тебя нет патронов!
Тонин почувствовал себя уязвленным. Разве Павлек не обещал ему принести патроны? А когда принес, передумал и просит теперь отдать револьвер ему? Это обман, чистое надувательство, и все!
— Да, патронов у меня нет, — с усилием проговорил он. — Но ты же их мне принес.
Теперь молчал Павлек. Глядя на ученика, переминавшегося с ноги на ногу перед учителем, он тяжело переживал обиду. Тонин, видно, думает, что принести патроны так же легко, как яблоки. Поднимешь с земли, и никто тебе худого слова не скажет. А ведь их пришлось выпрашивать, да еще серебряную монету дать в придачу. Да он бы и не получил их никогда, если бы Йохан, их работник, не сидел без гроша в кармане и если бы его с дьявольской силой не тянуло в трактир. Теперь патроны были его, и они стоили не меньше, чем пустой бульдог. Перед Тонином он чувствовал себя неловко, но желание иметь оружие было несравненно сильнее.
— Дай хоть на время, — прошептал он.
— Нет.
— Только на сегодня.
— Зачем он тебе?
— Хочу стрелять поучиться.
Тонин подумал.
— Я пойду с тобой. Вместе будем учиться.
— Ты не сможешь. Я принес три плаката. Вам с Филиппом идти в предместье.
— А ты?
— Я в городе. С Нейче. Нам вечером идти.
Они снова замолчали. Тонин огорчился. От заданий, которые ему поручали, он не привык уклоняться. Больше всего ему хотелось, чтоб Павлек забыл про бульдога. Он попытался свернуть разговор на другое.
— Покажи листовки, — попросил он.
Павлек положил на колени географический атлас и открыл его. Между страницами находилась пачка листовок. «Словенцы, чего вы ждете? Чтобы нашу прекрасную землю покрыли могилы, над которыми бы куражился чужеземец?..» От этих слов мороз подирал по коже. В верхнем левом углу развевался словенский флаг.
— Молодчина Ерко! Давай! — сказал Тонин.
— После уроков, — шепнул Павлек и быстро захлопнул атлас, потому что как раз в эту минуту мимо них проходил ученик с последней парты, вызванный учителем к доске.
