Он взял свой стаканчик и подошел ближе.
— Ты ведь Голя, да? — ласково спросил он. — Павлек? Смотри-ка, а ведь я тебя сразу и не узнал. Слишком редко видимся… Можно мне к вам присесть? На одну минутку. Вы ешьте, ешьте! Не беспокойтесь… Тоже гимназист? — спросил он, глядя на Нейче.
У Нейче мелкой дрожью дрожали руки. Павлек успел шепнуть ему, с кем он поздоровался. Нейче был убежден, что их выследили; душа у него ушла в пятки, дыхание перехватило, он не мог произнести ни слова.
— Тоже, — ответил вместо него Павлек.
— Значит, оба гимназисты? — И Паппагалло устало прикрыл глаза. — А мы сегодня как будто уже встречались?
— Нет, сударь, мы вас не видели.
Павлек ожидал этого вопроса и не растерялся. Правда, если бы не загар, инспектор мог бы заметить, что он покраснел при этом до корней волос.
— Не видели? — изумился инспектор. — Около витрины с ружьями.
— Нет.
— Значит, я ошибся, — медленно произнес инспектор, хотя в глазах его еще светилось недоверие. — Прогулялись, закусили — и опять за книги, да?
— Да.
Мальчики низко склонились над своими тарелками.
— Так, так… — разговорился толстяк. — За книги, значит. Правильно. Молодые люди должны прилежно учиться. Кто в молодости учится, в старости отдыхает. Если б только все учились! У иных совсем другое на уме. Слоняться по садам и полям, красть фрукты, овощи… И это еще не самое худшее. Сейчас пошли дела похуже. Некоторые вот какие листовки распространяют! — вдруг закончил он, вынул из кармана листовку и помахал ею перед носом ребят. — Это вы, конечно, уже видели?
— Нет, сударь, — сказал Павлек.
В висках мальчиков стучало, мурашки пробегали по их спинам. Они не поднимали глаз, но чувствовали, что комиссар пронзает взглядом то одного, то другого.
Нейче поперхнулся и закашлялся. Взгляд, который он бросил на Павлека, был полон страха. Испугавшись, как бы он чего-нибудь не натворил, Павлек толкнул его под столом ногой.
— Не видели? — удивился Паппагалло. — Никогда? Ничего похожего?
— Нет, — сказал Павлек, глядя прямо в глаза инспектору.
— Ну, я вам верю. Лучше всего быть от этого подальше. Это дурно пахнет! А занимаются этим такие же гимназисты, как вы, может даже ваши однокашники… Нам все известно. И мы скоро их поймаем. На след уже напали. Загоним как мышей в мышеловку. И тогда уж покажем им, где раки зимуют… Пусть тогда себя благодарят…
Павлек и Нейче съели пирожное и теперь маленькими глотками тянули лимонад. Они чувствовали себя как мухи, угодившие в паутину. Паппагалло говорил, говорил не умолкая, а они не знали, что и сказать. Лишь с трудом выдавливали из себя «да» и «нет». У них было одно желание — как можно скорее оказаться отсюда подальше.
— Если заметишь такого молодчика, самое правильное сообщить о нем кому следует, — тут инспектор понизил голос, — это самое правильное. Ведь речь идет об измене родине! Нет худшего преступления! Доносить о разных пустяках нехорошо, это я вам говорю! Но это совсем другое дело. Позор для всей гимназии!
Он хотел еще что-то добавить, но передумал и замолчал. Нейче не вызывал в нем доверия, выглядел парнем себе на уме. Собственно, Павлек тоже, но к нему он одновременно испытывал какую-то симпатию. Видимо, сказывалось знакомство с его отцом. Чтобы поймать преступников, он раскинул свои сети во всех гимназиях и школах. Но все его осведомители были из учеников, которым товарищи не доверяли. В свою грязную игру ему необходимо было втянуть кого-то из учеников-словенцев.
— Оставьте! — сказал Паппагалло, когда Нейче по знаку Павлека вытащил из кармана деньги. — Сегодня вы мои гости. И куда вы так торопитесь? Поболтаем еще немножко, я люблю молодежь… Ну да ладно, не буду вас задерживать. Ты когда домой собираешься? — обратился он к Павлеку.
— В субботу.
— Не забудь, передай привет отцу! Скажи, что в воскресенье я приеду на охоту. Подстрелим зайчишку, — тут он пригнулся к самому его уху, — и кое-что с тобой обсудим…
Когда мальчики выходили из кондитерской, Паппагалло заговорщицки подмигнул им и помахал рукой. А сам остался сидеть, задумчиво уставившись взглядом прямо перед собой и барабаня пальцами по столу. Рассеявшееся было подозрение вспыхнуло в нем с новой силой. Так ли уж невинны мальчишки, как кажутся, или это чистое притворство?
