— Идет один человек, и не сюда, а вон к тем камням… — Мерриз указал рукой на скалу напротив. Давай убираться отсюда… Есть еще пути к входу в подземелье?
— Не знаю… Я никогда не был в этих краях… Об этой дороге я узнал от знакомых охотников за головами, еще когда переходил границу с Марцином. Местонахождение самих катакомб рифдольцы тщательно скрывают. Ловцы говорили о том, что входов несколько, все они хорошо укрыты, и разбросаны по всей территории Ульсара. Все они охраняются. И лишь один из них ведет в усыпальницы древних правителей. Мне описали дорогу через Туан к плато, и один из наиболее вероятных входов.
— Катакомбы Ульсара дело рук кобольдов. И над входом в усыпальницу должен быть Священный Знак Кобольда — ущербная луна в окружении звезд… — Мерриз, прищурившись, смотрел на возвышающиеся вдалеке скальные уступы.
— Я не удивляюсь монах, ничуть не удивляюсь, тому, что ты об этом знаешь… И все-таки, меня беспокоит то, что нет и намека на рифдольцев. Скажи мне, все святые братья имеют такое чутье, как у тебя?
— Нет. Я вырос на севере Анбира, на пустошах Линглаора. Мой отец был траппером, охотником на алмазных змей. Алмазные змеи — страшные и коварные твари. Все мои предки, со времен завоевания, охотились на змей. Там, на пустошах, среди голых скал, и в непрерывном вое ветра столетиями вырабатывалось это чутье. Но у моего отца было много детей, и в очень голодный год, он отвез меня и моего брата в Рифлер, в монастырь. Брат умер по дороге от голода, а я выжил. В монастырской школе сразу обратили внимание на то, что я заранее знал, когда придет святой отец, и много ли вина он вольет в себя, посетив с проверкой погреба. Меня начали таскать к инквизиторам, и все бы закончилось плохо, но тут за мной приехал сам Отец-Настоятель, я правда это плохо помню, потому что заболел холерой. Но опять выжил, хотя полегло все население монастыря. Так я и оказался в Обители…
87.
— Из вашего заявления, господин посол, следует, что Великий Герцог Фердинанд напал на земли подданных Империи, только потому, что просчитал необходимым нанести превентивный удар по королевству?
Император Конрад, облаченный в простые, окрашенные в белый цвет, кожаные доспехи мечника, восседал на троне и спокойно смотрел на стоящего перед ним аведжийского посла. На коленях Императора покоился высокий боевой шлем, единственным украшением которого был гравированный герб Атегатта — меч, рассекающий камень. Справа от трона стоял, опираясь на огромный двуручный меч, облаченный в полный доспех генерал Коррон. По левую руку стояли арион-маршалы Империи Циклон и Севада, в белых парадных мундирах. Долла в сером, шитом серебром плаще, приклонил колено и встал гордо подняв голову.
— Ваше Величество! Мой правитель, как никто, заинтересован в сохранении стабильного мира. Но, король Венцель, неоднократно предпринимал попытки захвата восточных провинций Бадболя и Данлона, используя наемников и предателей. Великий Герцог посчитал необходимым обезопасить свои границы, ведь Прассия, будучи уже составной частью Аведжии, вплотную примыкает и к Данлону, и к Бадболю…
— Я не считаю это существенной причиной, для нападения на государства, лежащие в границах Империи, господин посол… Вынужден констатировать, что Аведжия вероломно напала на Империю. Ваш герцог не делал официального заявления об объявлении войны, не так ли, господин посол?
— Да, Ваше Величество…
— Все курьеры Империи, отправленные в Циче, бесследно исчезли. Так же, нет никаких известий о судьбе маркиза Им-Чарона… — Конрад пристально посмотрел на посла. Долла, понимая, что речь идет о его собственной жизни, лишь слегка склонил голову. — Могемия и Боравия лакомый кусок, господин посол. Но Аведжия может столько и не проглотить… Вы свободны. Я дал слово Императора покойному графу Россенброку, что сохраню вам жизнь. И я сдержу своё слово. В канцелярии вы получите официальные документы на высылку. Маршал Циклон! Обеспечьте господина посла эскортом до Марцинской Марки… — Конрад махнул рукой, в знак окончания аудиенции. Долла склонил колено и, поднявшись, прикоснулся копчиками пальцев к переносице.
