Аттон встал перед чудовищем и аккуратно вырезал кусок мяса, из той части туши, что еще не была тронута. Дракон опустил голову вплотную, глядя на действия человека умными желтыми глазами. Аттон, чувствуя, как горячее дыхание обжигает затылок, выдавил немного крови из отрезанного куска на плоский камень, и повернувшись, слегка поклонился чудовищу. Дракон открыл пасть, и Аттон на мгновенье замер, увидев, как возносятся над головой белые сабли клыков, каждый с его руку длинной. Из пылающей жаром глотки, показался узкий, длинный язык. Дракон слизнул кровь, и подхватив остатки туши, с шумом расправил огромные крылья и оттолкнувшись лапами так, что вздрогнула земля под ногами, взлетел, и через мгновенье скрылся в облаках. Аттон подошел к Мерризу и кинул кусок мяса на камень.
— Ему не понравилась твоя проповедь… Ты цитировал Четвертую Книгу Возвышения, не так ли?
— Драконы понимают что-то в древней литературе?
— Не знаю… Приляг, пока… Что-то ты плохо выглядишь… — Аттон принялся собирать хворост для костра. — Я видел нескольких драконов… Эти существа огромны и загадочны, так и хочется сложить о них пару легенд… На самом деле они безобидны… Они нападают на стада, но редко, и берут не много, и не режут, как гурпаны или мантикоры, направо и налево… И, конечно же, у них нет никаких сокровищ… Зачем животному золото? Главное их сокровище — это яйцо, которое дракониха откладывает раз в восемьдесят лет. Вот тут и случаются охотники за сокровищами. На ярмарке в Маэнне за яйцо дракона давали пятьсот золотых. Но, насколько мне известно, еще никому не удавалось похитить у дракона его сокровище…
— Но ведь драконов убивали… Есть история о некоем рыцаре, убившем больше десятка…
— История о рыцаре Гумбольдте? Сказка… У дракона нет уязвимых мест. Лет двести назад, дружинники барона Тогха, убили спящего дракона, проткнув ему прозрачное веко колом, отравленным ядом голубой каракатицы… Впрочем, дракон умирал долго и перед смертью успел порешить всех, в том числе и самого барона… И это был очень молодой дракон. А рыцарь Гумбольдт бился со своей старой уродливой женой и застарелым геморроем… Но исправно платил уличным поэтам…
85.
— Почему Вы считаете, что я соглашусь на ваше предложение, барон? — Манфред сидел в глубоком кресле и смотрел на молодого человека в дорогом камзоле, цвета взбитых сливок.
— Мы спасли вас, Ваше Высочество… Многим, очень многим, при этом рискуя… К величайшему нашему сожалению, мы не смогли спасти вашего брата Виго… — Молодой человек говорил красивым, хорошо поставленным голосом, непринужденно, при этом, поигрывая черной тростью, с навершием в виде драконьей головы. Весь его вид, от тщательно начищенных сапог из баснословно дорогой кожи ледяного исчадия, до напомаженных волос, словно напоминал Манфреду, что в мире еще остались уголки, где проводятся балы и светские рауты, где подают данлонские вина и проводят время с прекрасными женщинами.
— Вы не похожи на моего спасителя, барон… Судя по вашему внешнему виду, вам более подходит роль мажордома, при каком-нибудь ландграфе.
— Мелко, мелко Ваше Высочество… Хотя, когда вы станете королем, то я сочту за честь служить вам, хотя бы и мажордомом…
— Вам не занимать наглости, молодой человек… — Манфред с тоской посмотрел в узкое окно, на расстилающийся до горизонта, мрачный лес. — Быть может, вы скажете мне, где я нахожусь?
— В моем замке Каппри, Ваше Высочество.
— Никогда не слышал о таком…
— Мало кто слышал… Видите ли, местоположение этого замка давно стерлось из памяти большинства людей… И мы стараемся хранить эту тайну.
— Значит я ваш пленник?
Молодой человек звонко рассмеялся. В комнату бесшумно вошла невысокая девушка в темном облегающем верховом костюме и вопросительно посмотрела на них. У неё было странное, но тем не менее, необычайно красивое лицо. Длинные волосы, стянутые сзади в хвост, казались то иссиня-черными, то отливали всеми цветами радуги.
— Послушай, милая Таэль… Наш добрый принц полагает, что мы будем удерживать его силой!
Девушка пожала плечами, присела в свободное кресло и уставилась на Манфреда огромными черными глазами.
