войско воспользуется своим превосходством в стратегии и тактике. Так было
поступлено с павлюковцами под Кутейками. Так, очевидно, вознамерился Потоцкий
поступить и с хмельничанами.
Предводителем посылаемого в печенежскую степь отряда был назначен сын
коронного великого гетмана, Степан Потоцкий, под руководством опытного и ученого
ротмистра Шемберка, состоявшего в должности козацкого коммиссара. Множество
знатных „нанятъ* вызвалось разделить с молодым Потоцким опасности, труды и лавры
стопного похода. Под знаменем дома Потоцких собрался цвет нольскорусского
рыцарства. Лучшие кони, лучшие снаряды, луч-
*) Бог ме—сокращение слов: „Бог мене вбий.*
157
шие польские и русские боевые люди ручались главнокомандующему за успех
предприятия.
Но предприятие было всё-таки рискованное. Силы завзятого бунтовщика были
неведомы, а между тем из -за Днепра пришло известие, что десятки тысяч голодных
Крымцев „висятъ" над Ворсклом и у Кременчуга. Страшно было старому гетману
отпускать сына в таинственную, степь, с которою козак и его конь, по выражению
молодого, слишком рано угасшего польского поэта, составляли одну дикую душу:
I przez puste bezdroїa krуl pustyni rusza,
A step, koс, kozak, ciemnoњж—jedna dzika dusza. *)
Призвал он к себе лучших представителей реестрового козачества и, забывая, что
Хмельницкий еще недавно был таким же, как они, орудием законной власти, забывая
даже собственное уверение, что бунтовщик действует в заговоре со всеми полками,—
просил их поддержать достойным образом сухопутное войско, спускаясь в постоянном
сообщении с ним, по Днепру. При этом Потоцкий старался внушить реестровикам
отвращение к татарскому быту запорожских гультаев, неверному в материальном
отношении и позорному в нравственном.
Основою внушения служила ему мысль,—что козаки живут в Украине так же
привольно, как и шляхта; что роптать на свое положение могут одни выписчики, эти
баниты и инфамисы козачества; что паны, как землевладельцы и высокие сановники,
не только не теснили Козаков, напротив нуждались в добром с ними согласии для
защиты от Татар и домашних разбойников; что и хлеборобы украинские жили, „во всем
изобильно, в лебах, в стадах в пасекахъ®, и что одни крамольники вооружали худших
из нихъ— то против панских урядников, то против Жидов-ареидаторов.
Не сомневался Потоцкий, что люди оседлые и домовитые подорожать своими
достатками, своим почетным положением, и не станут якшаться с одичалыми
лугарями, которые ведут в Украину врагов Св. Креста. Что же касается запорожской
мстительности, которою мятежники обыкновенно стращали людей неподатливых, то от
неё, по его убеждению, реестровики были достаточны охранены присутствием в
Украине коронного войска.
*) И летит пустынными бездороткьями царь пустыни, а степь, конь, козак, темнота,
эта—одна дикая душа.
158
.
В ответ на речь пана Краковского реестровики уверили его в неизменной
преданности своей, поклялись изловить Хмельницкого, как некогда Сулиму, и он
отправил их на челнах вниз по Днепру, в тех видах, что сын его будет иметь в них, на
всякий случай, готовую поддержку.
Поход молодого Потоцкого был обеспечен... Не даром козаки потом, в своих
революционных рапсодиях, приписывали старому гетману женский разум (рОзум
жинОцький): он в самом деле показал легковерие женское, для которого, в известных
случаях, не существуют и тысячелетия примеров.
Искусному усмирителю козацких бунтов оставалось, невидимому, только выбрать
место, подобное Кумейкам, на которое бы, в случае невозможности поразить нового
Павлюка в Диких Полях, Стефан Потоцкий навел его фальшивым бегством. Такое
место, по предварительным разведкам, находилось в глубине нридненровских пустынь,
за Чмгирином. Туда он и двинулся по следам сына. Все было принято им в
соображение, кроме одного—„что step koс, kozak, ciemnosc—jedna dzika dusza."
Глава XV.
Битва на Желтых Водах.—Битва под Корсунеи.—Строительные действия Москвы в
виду Польского разорения.—Козаки между Польшей и Москвой.—Гибель польских
трудов иа русской почве.—Пощада исконных врагов со стороны московского царя.—
Бунт в Вишневетчине.
Хмельницкий принимал все меры для того, чтобы степь оставалась для панов
