взирал глазами сопутствовавших ему приорови, да гвардиапов,—взирал глазами их
питомицы, олигархически господствующей, шляхты. Он вел дневник новой коммиссии
изо дня в день, и в своем воззрении вдавался в такия же крайности, какие, в
противоположном смысле, были свойственны воззрениям республиканцев-охлократов;
но тем не менее сохранил для нас многие черты обеих борющихся республик. Я
представлю эти черты, по возможности, его собственными словами. Пускай каждый
свяжет их в уме своем с общим выражением польскорусской жизни, стремившейся к
неразлучному слиянию в „русском море* наперекор всяким предусмотрениям и
предотвращениям римскопольских политиков, — наперекор всем досадам и
антипатиям, порожденым противоположностью церковной проповеди, и даже—
различием исторической жизни со времен отдаленных.
Мясковский мог выехать из Варшавы едва через шесть недель после элекции, тогда
как у другого правительства и шестидневная отсрочка была бы в этом случае
медленностью непростительною. Его задераиали „скарбовые люди* выдачею денег на
издержки комвшссии. Тем и начинает он дневник свой: „dla nierychиej odprawy
Skarbu*, давая этим знать, что повредило второй Киселевской коммиссии со сторон
правительетвущих панов.
„Земский маестат (ziemska majestas)*, по воле которого „цари царствуют (reges
regnant)*, и который „пред лицом Неба творит великих монархов (feste соеио wielkich
monarchiw kreujo)*, как выражались ораторы на избирательном сейме,—этот
шляхетский маестат сотворил великого монарха из маленького Яна Казимира, но не
мог снабдить его средствами даже для коммиссарского конвоя. Великий монарх
повелел одному из своих верноподданных, литовскому гетману князю Радивилу, дать в
провожатые Киселю с товарищи „200 коней*, но верноподданный Литворусс-
калышнист дал только десятка полтора конных Татар (kilkanaњcie tylko koni Tatarуw),
найда какую-то отговарку (wymуwiи sio z tej uczynnoњci), в роде той, какою он
оправдал жолнерское козакованье перед своим сановитым дедушкой.
Неутомимый в миротворной деятельности своей Кисель пустился в путь, не
дождавшись денег. Мясковский, выехав наконец с деньгами 1 января 1649 года, догнал
его 7-го в Кобрине, и вручил ему 10.000 злотых на эту дорогу.
.
349
Коммиссары, с ассистенцией своей, двинулись далее, под прикрытием только сотни
драгун, навербованных коштом познанского бискупа, Андрея Шолдрского. Конечно,
бискупа интересо* вала поездка ксендзовской миссии больше, чем кальвиниста, к
которому вовсе некстати обратился с повелением великий монарх.
10 января присоединился к ним киевский каштелян Бржозовский, то-есть
Березовский (которому Оссолинский исходотайствовал обещанную каштелянию, в
полной уверенности, что он, вместе с Косом и Киселем, поможет ему устроить унию
потверже Брестской).
14 января съехался с ними племяник Киселя, новгородсеверский хорунжий.
16 января прибыли коммиссары в имение Киселя Гощу, которую называл он Гущею
в польской переписке своей. Козатчина отхлынула за Случ, оставив по себе не
изгладившиеся доныне следы пожаров и всяческого разорения. Несмотря на
перемирие, край все еще волновался, как море после бури. По уцелевшим остаткам
хозяйственной культуры бродили купы козацких подражателей, называемых вообще
гультаями. Народ местами поразительно разбогател грабежем панских имений,
местами терпел крайнюю бедность. Но каждый вдохновлялся живущею доселе
пословицей: „Бог не без милости, а козак не без щастя". Неизвестно, как обстояло
хозяйство в Гоще, но жена Киселя сопровождала его вместе с женами некоторых из его
спутников, все еще не понимая, что такое собственно есть разнузданный козак, и
надеясь присутствием своим смягчить полудиких бунтовщиков.
Через четыре дня коммиссары гостили у князя .Корецкого в Корце, где доселе
видны остатки его замка. Корец стоит над рекой Случыо. Это был крайний пункт, до
которого смели возвращаться на свои пепелища отважнейшие колонизаторы наших
пустынь по следам отлива руинной козатчины. Князь Корецкий, православный еще
Малорусс, с колонизационною деятельностью соединял охочекомониое козакованье,
необходимое для отражения ордынских и домашних набегов. Полуверя и
