- Габриэль Бопре. Он попал под влияние одного из сотрудников нашей организации, весьма неприятного типа. Этот человек - лидер апокалиптического культа, l’Ordre du Temple Solaire.
- Орден Солнечного Храма, - озвучила она.
Лицо Ренни Маклеода затвердело при упоминании этого имени.
- Oui, - прозвучал голос Клода из трубки. - Десять лет назад, культ стоял за серией массовых самоубийств в двух деревнях в Швейцарии и еще одной в Квебеке. Утверждают, что участники или сами отравились, или были накачаны наркотиками. Один сайт буквально был взорван выложенным заключительным актом очищения. Большинство полагало, что ОСХ распался после всего этого, но на самом деле, он только ушел в подполье, сменив хозяина.
Гильдия.
Ее бывшие работодатели часто использовали такие акты безумия и насилия в своих собственных целях.
- Но у нового руководителя ОСХ - Люка Веннарда - свои грандиозные честолюбивые замыслы. Воспользовавшись, как и мы, временным ослаблением поводьев Гильдии, ограничивающих его собственную независимость, он планирует посеять великий хаос в моем прекрасном городе. Единственно по этой причине я хотел помешать ему, но он одурманил моего сына мифами о до сих пор существующих рыцарях-тамплиерах, о священной обязанности культа провозгласить о пришествии к власти нового бога-царя - подобия самого Веннарда - кровавого порождения, требующего огня и жертвоприношений. Особенно человеческих жертвоприношений. Пользуясь словами моего сына, произнесенными до его исчезнования, большую чистку будет предвещать рождение нового короля-солнца.
- Когда это произойдет, по-вашему? - спросила Сейхан.
- Сегодня в полдень, когда солнце будет в зените.
Она глянула на каминные часы. До назначенного времени оставалось часа два.
- Именно поэтому я вынужден был прибегнуть к таким крайним мерам. Для полной уверенности в Вашем сотрудничестве. Ошейники не только подстегивают, они в состоянии и убить. Пересечете границы города и Вас ждет мучительная смерть. Не удастся освободить моего сына, погибните тоже.
- И если я соглашусь…если мне повезет…
- Вы будете свободны. Клянусь Вам. А в оплату за оказанную услугу, документы, которыми я владею, будут Вашими." Сейхан прикинула в уме как выкрутиться из всего этого. Это не заняло много времени. Выход был только один.
Сотрудничать.
Кроме того, она поняла, почему Клод Бопре нацепил ей ошейник и превратил ее в свою охотничью собаку. Он не посмел сообщить Гильдии того, что узнал от своего сына. Организация просто могла бы позволить Веннарду совершить этот акт насилия и обратить это в свою пользу. Хаос часто был на руку ее бывшим хозяевам. И они могли бы разом покончить с Веннардом и его культом за их спесь и бунт. При любом раскладе Габриэлю Бопре суждено было умереть.
Потому Клод был вынужден искать помощи на стороне.
- А что с пареньком? - спросила Сейхан, глядя на Ренни Маклеода, будучи не в состоянии определить его роль в этом деле.
- Он - Ваша карта и проводник.
- В каком смысле?
Ренни должно быть заметил ее неожиданный интерес к себе и заметно побледнел.
- Приглядитесь к его спине, - велел Клод. - И поинтересуйтесь у него о Джолин.
- Кто такая Джолин?
На этот раз парень вздрогнул, как будто получил удар в живот.
Но вместо того, чтобы еще больше побледнеть, его лицо вспыхнуло. Он рванулся вперед, пытаясь выхватить телефон.
- Что этому ублюдку известно о моей Джоли? - выкрикнул Ренни.
Сейхан легко избежала его нападения, продолжая прижимать трубку к уху и скрутив его другой рукой. Она швырнула его лицом вниз на кровать и удержала на месте, уперев свое колено в основание его спины.
Он забился, сердито ругаясь.
- Не дергайся, - сказала она, вонзив в него колено. - Кто эта Джоли?
Он вывернул голову, с ненавистью глядя на нее одним глазом.
- Моя подруга. Она пропала два дня назад. Искала некую группировку, называющую себя Солнечным Храмом. Прошлой ночью я был в той пивнушке, пытался найти кого-нибудь из другой команды КАТАФИЛОВ. (Прим.переводчика: катафилы - нелегальные диггеры парижских катакомб).
Она не знала значения последнего слова. Но до того, как она спросила об этом, внимание ее было привлечено голой спиной паренька и, расползавшейся на той, татуировке. Впервые ей представился шанс хорошо рассмотреть ее.
