Не вполне ясно, насколько глубоко Платон верил в историю, изложенную им
в «Государстве». Он совершенно определенно давал понять, что не верит в
ее буквальную истинность. И вместе с тем, нет никаких сомнений в том,
что он рассматривал человеческую историю в космическом обрамлении:
действительно, он полагал, что его собственное время глубоко порочно —
быть может, настолько порочно, насколько это вообще возможно — и что
всему предшествующему периоду развития человечества свойственна
внутренняя тенденция к распаду, общая как для исторического, так и для
космического развития3.6. Полагал
ли он также, что при достижении крайней точки распада эта тенденция с
необходимостью должна прекратиться, для меня неясно. Однако не подлежит
сомнению его вера в то, что мы имеем возможность человеческим или,
скорее, сверхчеловеческим усилием переломить эту фатальную историческую
тенденцию и положить конец процессу распада.
Как бы ни было велико сходство между Платоном и Гераклитом, тем не менее
мы сталкиваемся и с одним важным различием. Платон полагал, что закон
исторического предназначения, закон упадка, может быть нарушен моральной
волей человека при поддержке сил человеческого разума.
Не вполне понятно, как Платон намеревался примирить эту точку зрения с
верой в закон предназначения. Однако есть некоторые свидетельства,
способные пролить на это свет.
Платон считал, что закон вырождения включает в себя и моральное
вырождение человечества. Согласно его воззрениям, политическое
вырождение обусловлено моральным вырождением (и недостатком знания), а
моральному вырождению, в свою очередь, во многом способствует расовое
вырождение. Так общий космический закон упадка проявляется в
человеческой жизни.
Итак ясно, что, по мнению Платона, великий космический поворотный пункт
совпадает с поворотным пунктом в человеческой деятельности, т. е. в ее
моральной и интеллектуальной сферах, и поэтому мы можем считать, что он
вызван к жизни моральными и интеллектуальными усилиями
человечества. Платон также полагал, что, подобно тому, как всеобщий
закон упадка проявляется в политическом упадке, обусловленном моральным
упадком, так и наступление космического поворотного пункта может
проявляться в появлении великих законоучителей, чей ум и моральная воля
положили бы конец периоду политического развала. По-видимому, сделанное
в «Государстве» пророчество о возвращении Золотого века, т. е. о
наступлении новой эры, является выражением в мифологической форме именно
этой точки зрения. Как бы то ни было, нет никакого сомнения, что Платон
верил как в существование общей исторической тенденции упадка, так и в
возможность остановить политический развал путем задержки всех
политических изменений. В этом и заключалась цель, к которой он
стремился3.7. Добиться ее он
пытался при помощи установления такого государственного устройства,
которое было бы свободно от пороков всех других государств: такое
государство не вырождается, потому что оно вообще не
изменяется. Государство, свободное от пороков, связанных с изменением и
загниванием, есть наилучшее, совершенное государство. Это — государство
Золотого века, не знающее изменений. Это — государство, находящееся в
задержанном, остановленном состоянии3.a.
Провозглашая идеал государства, которое не изменяется, Платон радикально
отходит от догм историцизма, имеющихся у Гераклита. Сколь бы
существенным ни было различие между Гераклитом и Платоном, оно побуждает
нас поразмыслить о чертах сходства в их учениях.
