Интересно отметить, что некоторые из тех, кто отвергает разум и даже
обвиняет его в социальных грехах современности, поступают так потому, что,
с одной стороны, понимают, что исторические пророчества находятся за
пределами возможностей человеческого разума, и, с другой — не знают, что
общественные науки, или, иначе говоря, разум в общественных делах, могут
выполнять и иные функции помимо пророческих. Другими словами, они —
разочарованные историцисты; они — люди, которые, осознавая нищету
историцизма, не понимают того, что сохранили фундаментальный
историцистский предрассудок — доктрину, будто общественные науки, если и
могут быть полезными вообще, должны быть пророческими. Этот подход
неизбежно влечет за собой отрицание применимости науки или разума к
проблемам общественной жизни и в конечном счете приводит к доктрине
власти, доктрине господства и подчинения.
Отчего все эти социально-философские учения защищают бунт против
цивилизации? И в чем секрет их популярности? Почему они привлекают и
соблазняют так много интеллектуалов? Я склонен полагать, что причина этого
в том, что они выражают глубоко укорененное чувство неудовлетворенности
миром, который не соответствует и не может соответствовать нашим моральным
идеалам и мечтам о совершенстве. Склонность историцизма и родственных ему
воззрений защищать бунт против цивилизации проистекает, возможно, из того,
что сам историцизм является в значительной степени реакцией на трудности,
встающие перед нашей цивилизацией, и на выдвинутое ею требование личной
ответственности.
Эти последние соображения кажутся мне несколько смутными, но и их должно
быть достаточно для «Введения». Впоследствии, в особенности в главе 10
«Открытое общество и его враги», они будут подкреплены историческим
материалом. Я испытывал искушение поместить эту главу в самом начале
книги, поскольку важность ее темы сделала бы из нее куда более
захватывающее введение ко всей книге. Однако я обнаружил, что оценить
значение и убедительность исторической интерпретации можно, лишь изучив
предшествующий материал. По-видимому, только встревожившись сходством
платоновской теории справедливости с теорией и практикой современного
тоталитаризма, можно понять, насколько важным является анализ
рассматриваемой в этой книге проблематики.
В пользу открытого общества (около 430 г. до н.э.): Не многие способны
быть политиками, но все могут оценивать их деяния.
Перикл Афинский
Против открытого общества (через 80 лет): Самое главное здесь следующее:
никто никогда не должен оставаться без начальника — ни мужчины, ни
женщины. Ни в серьезных занятиях, ни в играх никто не должен приучать
себя действовать по собственному усмотрению: нет, всегда — и на войне и
в мирное время — надо жить с постоянной оглядкой на начальника и
следовать его указаниям. Даже в самых незначительных мелочах надо ими
руководствоваться, например по первому его приказанию останавливаться на
месте, идти вперед, приступать к упражнениям, умываться, питаться и
пробуждаться ночью для несения охраны и для исполнения
поручений... Словом, пусть человеческая душа приобретет навык совершенно
не уметь делать что-либо отдельно от других людей и даже не понимать,
как это возможно.
Платон Афинский
Глава 1. Историцизм и миф о предопределении
Широко распространено мнение, что подлинно научный или философский
подход к политике, а также углубленное понимание общественной жизни
вообще должны быть основаны на созерцании человеческой истории и ее
интерпретации. Если обычный человек принимает обстоятельства своей жизни
и значение личного опыта в обыденной жизни как нечто само собой
разумеющееся, то социальный философ должен якобы изучать жизнь с некоей
высшей точки зрения. Он рассматривает индивида как пешку, как не слишком
важный инструмент общего поступательного движения человечества. И
обнаруживает, что по-настоящему значительными действующими лицами на
Сцене истории являются либо Великие нации и их Великие вожди, либо
Великие классы, либо Великие идеи. Во всяком случае, он пытается понять
смысл пьесы, разыгрываемой на Сцене истории, и осмыслить законы
исторического развития. Если это ему удается, то он, конечно, может
предсказывать будущие события. Поэтому в его силах предоставить политике
прочную основу и дать нам практические советы, указывая на то, какие
политические действия могут привести к успеху, а какие нет.
