— А в прямом! — ухмыльнулся Рыжий. — Вас ведь на войну отправят. Меч, щит, конь — вот и все, чем вы будете обладать.
— На какую еще войну?! — громко спросил Влад. — Я от армии отвертелся не для того, чтобы участвовать в какой-то дурацкой войне!
— А тебя и спрашивать никто не будет, — жестко заметил Роберт. Влад выпрямился:
— Да? Ну, так я дезертирую с вашей войны!
Серые глаза стража недобро сощурились, а веснушки проступили отчетливее.
— Попробуй! Тебя убьют при попытке к бегству. А если ты все-таки умудришься бежать, тебя поймают, и остаток дней ты проведешь в подземелье этого замка, прикованный цепями к стене и питаясь заплесневелым хлебом и крысами!
Влад спокойно выдержал взгляд этих прозрачных глаз, хотя лицо его заметно напряглось при мысли о подобной участи. Он услышал громкое сопение Кости — приятеля тоже явно покоробило упоминание о крысах в качестве продуктов питания.
Губы Роберта расползлись в удовлетворенной улыбке:
— Думаю, тема закрыта!
— Ну, нет! — немедленно возразил Влад. — Мы еще посмотрим, кто кого поймает!
— И не таких обламывали, дружок, — протянул Роберт. Улыбка исчезла с его лица, зато Влад, наоборот, самодовольно усмехнулся:
— ТАКИХ больше не существует, поверь!
Это заявление почему-то ужасно развеселило Роберта. Он захохотал так, будто только что услышал самый смешной анекдот в своей жизни. Влад, почувствовав себя последним дураком, растерянно глянул на Костю. Тот с трудом выдавил, едва удерживаясь от смеха:
— Истерический припадок! С кем ни бывает?
Роберт наконец-то успокоился и с силой ударил лошадь пятками, животное неохотно расправило крылья и поднялось в воздух. На прощание страж успел обернуться и с улыбкой сказать:
— Я передам Николя, что подобных тебе больше не существует! Его это рассмешит, я полагаю!
Влад со злостью следил за уменьшающейся фигуркой всадника.
— И что такого забавного я сказал?! Даже ты, и то не смеялся!
— А что сразу я?! — вскинулся Костя. — Я ведь не шут!
— Правда? — хмыкнул Влад, широко зевая и потягиваясь. Тело за минувший час изрядно затекло, полная неподвижность не пошла мышцам на пользу. — О господи, я завтра встать не смогу!
— Погоди ахать, сейчас начнутся настоящие пытки, — предупредил Костя. — Что-то вроде легкой атлетики. Инструктор — Николя. Натуральный садист. Роберт и Жозеф в сравнении с ним — ангелы.
— Ничего себе ангелочки! — хмыкнул Влад. — Ангел по имени Жозеф чуть не прибил меня сегодня!
— Не преувеличивай, — отмахнулся Костя. — К тому же, Николя испытывает наслаждение, причиняя боль. Жозеф вообще-то парень нормальный, ему пацаны даже симпатизируют. Приступы жестокости на него накатывают редко. Роберт — тот просто дикарь. Но он не садист. Роберт и Жозеф могут ударить от злости, а Николя — ради удовольствия. Ощущаешь разницу?
— Ощущаю, — вздохнул юноша и, подняв взгляд, заметил, что дверца люка распахнута и на крышу поднимается сам Николя. Лицо Влада исказила брезгливая гримаса. — А вот и наш маркиз де Сад собственной персоной! А Настаси, кстати, воды не принесет?
Костя с беспокойством смотрел на Николя:
— Должна принести. Умираю от жажды. Жарковато…
"Что правда, то правда!" — мрачно подумал Влад, в эту секунду одинаково ненавидевший и Николя, и беспощадное солнце.
— Быстро выстроились! — крикнул Николя. — Еще быстрее!
Влад с нарочитой неспешностью устроился в последнем ряду с Костей и Андреасом.
— Итак, начинаем, — снова заговорил Николя, но Влад перебил его:
— А где Настаси? Я пить хочу!
— Хоти, — оскалился тот в неприятной улыбке. — Она не придет.
— Почему? — с тревогой осведомился Андреас. Побагровев от длительных физических нагрузок и невыносимой жары, он тяжело дышал и постоянно отирал полой туники потный лоб.
Улыбка Николя стала еще шире.
— Обойдетесь без воды. Потерпите немножко.
— Садист… — с ненавистью прошипел Влад сквозь зубы. — Интересно, какой герой изуродовал ему физиономию? Я ему памятник построю!
Костя усмехнулся, а Николя, все это время пристально следивший за ними, холодно произнес:
— Последний ряд! Поменяйтесь рядами с первым!
Ребята послушались с откровенной неохотной, особенно раздосадованным выглядел Андреас, явно считавший, что его наказывают незаслуженно: он-то как раз последние несколько минут молчал.
