Так что на обратном пути такой встречи, как ни крути, не избежать. Но рязанский князь с дружинниками — это тебе не гость торговый. На такого и сами половцы лишний раз поостерегутся нападать — себе дороже выйдет. Так что и тут бояться было нечего.
Имелись, конечно, у Константина некоторые опасения относительно недобрых намерений черниговцев и новгород-северцев, чьих князей он зимой за разбой по дубам развесил. Но и тут, по здравому размышлению, лучше времени не придумать, чтобы успеть съездить, все организовать и быстренько обратно метнуться.
Сейчас-то военных действий в любом случае ожидать не приходилось. Пока паводок сойдет, пока реки в свои прежние берега вернутся да земля просохнет как следует — вот тебе и конец апреля. А тут вновь не до битв. Как можно ополчение собирать, когда все смерды в поле с утра до вечера. Сев — дело святое. Сам-то он недолог, зато перед ним столько наломаешься, что о-го-го.
С одной дружиной на Рязань идти? Глупо. Это уже не война, а так, набег какой-то. Его отбить несложно, тем более что на границе с Черниговским княжеством сторожа надежная поставлена, а в условленных местах — если что — гонцов скорых лошадки сменные ждут. Так что никак не успеть соседям шибко много напакостить.
Ну а пока все спокойно, надо народ скликать да в путь собираться. Из дружинников Константин взял только две сотни, причем с таким расчетом, чтобы четвертую часть, не меньше, оставить в тех краях навсегда. Потому и старался подобрать побольше молодых да неженатых. Их дома семья не держит, им себя показать да мир повидать охота. Самое то.
Еще сотня таких же юных холостяков была набрана из числа вчерашних ополченцев. С этими уж как получится. Останутся — хорошо, а нет, так к осени назад вернутся, но не раньше. Уж больно работы там много. Просто непочатый край.
Конечно, сами стены возводить, башни ставить, дома с амбарами и овинами для поселенцев рубить — тут народ мастеровой нужен, который топором побриться может, не говоря уж о прочем. Их чуть побольше трех десятков набралось. Должно хватить. А вот на черных работах, с той же землей, к примеру, да и лес подготовить — тут как раз ополченцы с дружинниками и помогут.
За себя князь, в затылке почесав, решил пока оставить боярина Хвоща. Не было у него в запасе почти никого из старых служак, а Вячеславу сидеть в Рязани никак нельзя. Ему, как воеводе, нынче на границе с Черниговом самое место. Конечно, Константин вроде бы все рассчитал и предусмотрел, но ведь и опаску нужно иметь на всякий непредвиденный случай. Опять же, мало ли что с ним самим произойти может. Обстоятельства разные бывают, в том числе и такие, что уж никак не предусмотреть, а после сева за теми же черниговцами глаз да глаз нужен будет.
И вскоре семь набойных[32] ладей весело взрезали своими высокими носами мутную речную гладь Прони, держа путь по направлению к ее верховьям. Кое-где в воде еще поблескивали не только не успевшие растаять льдинки, но и глыбы посолиднее. Такие осторожно отталкивали веслами, не давая сблизиться с ладьями на опасное расстояние.
В целом же река была почти чистой. Матерый лед прошел, а верховой не страшен. Больше опасений вызывали увесистые бревна, которые у неосторожного хозяина смыло в паводок, да куски плетней, унесенные с собой жадной рекой. Но если быть внимательными, так и их бояться нечего — они для ротозеев страшны, с князем же плыл народ бывалый.
Речные суда могли вместить в себя и намного больше народу, но Константин посчитал, что трех с лишним сотен должно хватить за глаза. Особенно учитывая то, что в их число входили два десятка спецназовцев воеводы Вячеслава. Их князь прихватил, учитывая все то же мудрое, хоть и не совсем определенное выражение: «Мало ли…». Как там все обернется — совершенно неизвестно, и Константин предпочитал перестраховаться.
Кроме того, благодаря невеликому числу людей на каждую ладью удалось захватить немало припаса, чтобы хватило не только на дорогу, но и на первые пару недель пребывания.
Дело в том, что Константин совершенно не помнил, как обстояли дела в устье Дона с древним Азовом. Так, витало в голове что-то смутное про первое славянское поселение, которое вроде бы возникло там после походов князя Святослава на хазар. Что с ним сталось после, как теперь его жители воспримут визит рязанского князя и его желание взять их под свою руку, а главное — славянским ли оно осталось до сих пор, или ныне чье-то иное, было совершенно не понятно.
