Я не спеша дочитал статью до конца. Сквозь строчки перед моим взглядом проступала картина убийства. Она четко выстраивалась… Я видел ее, будто на экране, которым послужил этот газетный лист.
Все устраивалось, одно следовало за другим… На любое из возражений, которое вызывал у меня мой план, я находил немедленный ответ… Я обретал свободу. Мой мозг, в течение пятнадцати лет не знавший отдыха от бокса, порождал наконец нечто замечательное. Я гордился собой…
Надо было действовать побыстрей. Я не мог жить с этим планом и дальше. Я должен был выпустить его наружу.
Но вначале следовало создать у Голдейна и Бодони впечатление, будто я смирился с происходящим.
Покончив с кукурузными хлопьями, я приступил к делу. Вначале позвонил этой сводне, Голдейну. Он рано приходил в контору, будучи из тех, кто постоянно боится пропустить звонок или визит, сулящий выгодное дело.
— Алло! Голдейн?
— Я слушаю…
— Это Тражо…
— Ах, вы!..
— Извиняюсь за вчерашнее, я был на взводе… И потом утро вечера мудренее. Думаю, я действительно не стану сразу же уходить с ринга. Но только после моего последнего матча в качестве суперзвезды я хотел бы немного поработать за границей… Понимаете? Чтобы здесь обо мне потихоньку забыли… Вы смогли бы это устроить?
Он заюлил, готовый простить мне все на свете.
— Ну конечно, Боб, ну конечно, мой дорогой друг, я считаю, это хорошая идея. Что бы вы сказали о Южной Африке? Там мне обещают за боксеров золотые горы… С вашим именем вы сможете заработать по максимуму!
— Согласен, обожаю негритосов. Разумеется, жена поедет вместе со мной, предусмотрите это в контракте…
Он расхохотался, что напоминало по звуку, будто швырнули на железный лист лопату навоза.
— Разумеется, праведник вы этакий! Значит, поедете?
— Ну да. В сущности, развеюсь… К тому же я всегда любил путешествовать.
— Заключу контракт, пока вы еще чемпион Европы, — это позволит мне удовлетворить мой аппетит.
— Еще не родился человек, который мог бы вам его испортить!
От этих слов он страшно развеселился.
— Черт возьми, Тражо, я всегда знал, что вы человек солидный. Вот увидите, сколько еще деньжат вы заработаете после…
— А уж вы!
Затем я позвонил Бодони. Он только что проснулся. Я изложил ему суть дела и сообщил, что принимаю предложение Голдейна, если не последует определенных возражений с его стороны. Бодони сказал, что это прекрасная идея.
— Тебя ничто не грызет, Боб? — спросил он в какой-то момент, проявив поистине женскую интуицию.
— Ну, сказать вам, чтоб я был счастлив… В конце концов…
— Ты правильно поступаешь!
— Надеюсь!
— Можешь мне поверить. Через это нелегко пройти, но в жизни есть более важные вещи!
Хотел бы я знать какие…
— До скорого, Бодо.
— Эй, послушай… Тебе будет очень неприятно, если я напрошусь к вам в воскресенье на обед?
— Напротив!
— Мне нужно проветриться. В спортивных залах в итоге только легкие коптишь!
— До воскресенья…
— Поговорим о будущем…
— Вот именно!
Но, повесив трубку, я сквозь зубы прошептал:
— Нет, Бодо, в воскресенье мы наверняка будем говорить о прошлом!
Во второй половине дня я отправился в Париж. Но на автомобиле доехал лишь до следующей железнодорожной станции, а там, оставив его, сел в поезд и прибыл в столицу. Прежде всего я приобрел клетчатую кепку и темные очки. Засунув в рот целую пачку жевательной резинки и не переставая жевать, явился в бюро проката автомобилей…
Я изобразил потрясающий американский акцент. Это было совсем нетрудно, поскольку я прожил некоторое время в Штатах, когда выступал в турнире «Золотые перчатки», и вполне сносно говорю по-английски.
Итак, размахивая пачкой долларов, я потребовал машину.
Мне предложили почти новый «ситроен», модель «4СВ», и я согласился… Но требовался мой паспорт… Я сказал, что паспорт в отеле, и пообещал его принести, когда буду возвращать машину. Крупная сумма в долларах, оставленная мной в качестве залога, произвела сильное впечатление… Назвавшись Джеймсом Спрингом, я указал отель «Скриб»…
Получив машину, я позвонил в этот самый отель и зарезервировал комнату на имя Джеймса Спринга из Лос-Анджелеса. На всякий случай, чтоб не волновать служащего бюро, если вдруг ему вздумается проверить мое существование…
