Когда я подкрепился, радушный хозяин принялся хвастать своими трофеями. Несколько предметов одежды, в основном рубахи; кувшин, жестяная кружка, пара бутылок. Пуговицы, вилка, стекло от подзорной трубы… В основном мусор, ничего стоящего. Но с какой гордостью и умилением показывал этот дикарь предметы своей коллекции. Некоторые экспонаты он называл английскими словами, коряво, но безошибочно. Я пытался спросить, откуда он знает язык, но дикарь меня не понял. Вероятно, он знал только отдельные слова.
Ещё особой гордостью туземца был ящик, с аккуратно уложенными в нём одеждами. Потрёпанными, выцветшими, однако заботливо вычищенными. Я не спрашивал, что случилось с их прежним хозяином. Наверное, стоило поискать косточки вокруг хижины. Следуя тем же размышлениям, я решил сегодня не спать. А лучше подождать, пока уснёт туземец, а потом по тихому отойти подальше и заночевать где-нибудь в лесу. В большей безопасности среди диких зверей, нежели средь себе подобных плотоядных.
Мой новый знакомый оказался хорошим парнем. Он не был шаманом, как мне подумалось раньше. Ни побрякушек колдовских, ни трав, ни зелий в доме. Просто он был отшельником. Изгоем. Его знания слов не хватало, чтоб объяснить причину своего изгнания. Зато он очень хорошо показал знаками и восклицаниями, чем забита его голова.
Он мечтал побывать в землях белых людей. От кого-то он наслушался рассказов о чудесах цивилизации, об огромных, в несколько этажей, домах. О запряжённых лошадьми повозках на булыжных мостовых. И о красивых статуях и картинах.
У дикаря была статуэтка богини Дианы, невесть откуда взявшаяся. Она стояла у стены, заботливо украшенная цветами и веточками. Дикарь соорудил алтарь, и наверняка молился на него. Он обожал эту вещь, и я невольно разделил его восхищение сим произведением искусства. Статуэтка была действительно, мастерски сделана. Женщина в лёгкой тунике, с луком в руке и колчаном стрел за спиной, выглядела потрясающе красиво. Божественно. Словно воплощение моей защитницы, богини Фортуны.
И дикарь мечтал увидеть ещё больше такой красоты.
Дикарь восхищался культурой европейцев. Он вознёс своё восхищение до уровня сотворения кумира, коим являлся белый человек. Он мечтал попасть в земли, где живут его боги, и посмотреть на их чудеса.
В этом я мог ему помочь. О чём и пояснил с помощью жестов и тех нескольких слов, что понимал дикарь.
На радостях тот бросился мне в ноги, обнимая колени. Я поднял его, придерживая за плечи.
Мы заключили обоюдно выгодное соглашение. Туземец помогает мне добраться до земель, где живут белые. А я в благодарность покажу ему чудеса цивилизованного мира.
Глава 18
Одичавший миссионер. Билли Бонс
Я всегда говорил, дурак хуже врага. Похлеще дурня, нежели Гарри, стоило ещё поискать. Он поднял такой шум, что всё племя сбежалось. Нас опять окружили, но в этот раз мы приготовились к бою.
Однако драться опять таки не пришлось. Из толпы, освещая дорогу факелом, вышел наш капитан. Живой и здоровый, целый и невредимый.
— Сложите оружие, ребята. Нам ничего не угрожает.
За ним стоял высокий европеец, полуголый, как дикари. Кожа его даже в красных отблесках факела выглядела мертвецки бледной. В руках он держал книжицу в потёртом переплёте.
Посомневавшись немного, мы сновав отдались на волю дикарей. Уж очень уверенным и спокойным выглядел наш капитан. И он гарантировал нам жизнь и безопасность. Что оставалось делать? Вступить в безнадёжную схватку и погибнуть.
Вернулись к кострам, где уже готовились закуски. На длинных вертелах пеклись два тела…
Нет, туши, рассмотрел я с облегчением. Кабаны.
Я удивлялся добродушию дикарей, не проявлявших враждебности. Злобные каннибалы походили на жителей любых иных островов, далёких от привычки есть себе подобных. Хотя, если подумать, зачем им быть злобными? Мы ведь тоже не ненавидим коров и свиней…
Мы засиделись у костра, сытые и довольные жизнью. Как могут быть довольны люди, избавившиеся от смертельной опасности и получившие надежду на будущее.
Наш новый знакомец сидел на бревне, поджав под себя ноги в рваных бриджах. Он не назвал своего имени, но туземцы называли его «Падрэ».
