Книга лежала на коленях, бережно прикрытая рукой. Несомненно, Библия. Он поглаживал корешок, разговаривая.
— Действительно, эти люди — каннибалы. С Божьей помощью я борюсь с этим страшным грехом вот уже скоро пять лет. И поверьте слову моему, не одну душу я спас за это время.
— Они убивают людей ради мяса?…
— Нет! Что вы! Ни единого раза за всё время я не наблюдал бессмысленного убийства. Только в бою. Это племя вот уже несколько поколений, как воюет с соседним, пытаясь поделить островок, лежащий между их территориями.
— Так мы сейчас на острове?
— Да.
— Так что там с человекоедением?… — встрял Пёс. Он очень живо интересовался подобными вещами.
— Я уже говорил, эти люди не едят других людей… В нашем понимании этого слова.
— А в каком понимании они их едят?
Падрэ умолк, раздумывая.
— Вы слышали когда-нибудь о берсерках?
— Это те, что варвары?
— Именно. Я говорю о викингах. Как вы думаете, они были людоедами?
— Что вы несёте!
— А-а!!!! А вот тут вы ошибаетесь!
— Как это, ошибаюсь… Они что, людей ели?
— Не совсем. Но каннибализмом занимались.
— Вы меня запутали. Объяснитесь, пожалуйста!
— Пожалуйста! Что в вашем понимании значит, есть людей?
— Ну… Зажарить или сварить. И сожрать…
— Вот именно. То есть, принять в пищу. Ради утоления голода. Так?
— Вроде, так.
— Так вот, именно об этом я и веду речь. Викинги не ели людей. Им хватало дичи и рыбы. А вот каннибализмом они занимались. В виде ритуала. Викинги верили, что сила врага находится в его печени. Сила, дух. Душа. Воинская доблесть. Называйте, как хотите. И вот, если съесть эту печень, то сила врага перейдёт к вам, умножая вашу силу.
— Ого как!
— Именно. То же верование и у островитян. Они верят, что вместе с телом врага к ним переходят и его силы. И действительно, поедают части тел своих противников. Это обряд обновления. Или лечения, если хотите. Вот вам, к примеру, нога болит. Спасу нет. Что вы будете делать? К знахарю? А если не поможет? Если это уже навсегда? Тогда остаётся одна надежда — съешьте ногу сильного воина. Дух его, грубо говоря, ноги, перейдёт в ваше тело, укрепляя вашу ногу. Примерно так. Потому я и говорю, дикари не употребляют людей в пищу. Они просто пользуются верой предков, утверждавших то, что я вам сейчас рассказал.
Он смотрел на меня с выжидающим выражением лица, словно хотел услышать вопрос, или возражения, чтоб продолжить свою лекцию. Но мне было достаточно.
Людоеды, не едящие людей. Только части их тел. Разве это не одно и то же? Что-то тут наш мудрец перемудрил.
Мы молча посидели, глядя в огонь. Я набил трубку местной травой, похожей на табак, и затянулся горьким дымом.
— Так как вы то сами тут оказались? Миссионерствуете? — спросил я, указывая на библию в его руках.
— А? — словно очнулся мой новый знакомый, прикрывая книгу.
— Говорю, у вас Библия. Вы пришли миссионерствовать, наставлять дикарей на путь истинный?
— А… Не совсем… Здесь я оказался случайно. Хотя верно. В меру своих сил пытаюсь избавить туземцев от грешной привычки, противной самой человечности.
— Что вы проповедуете? Католицизм или православие?
— Ни то, ни другое, друг мой. Эти две религии — суть одной. И это лучшее подтверждение тому, насколько удалилось нынешнее христианство от учения Христа. Я же познал истинную сущность его учения. Было ли мне откровение, или просто, знание пришло, я не скажу. Иисус тоже мудрости не учился, он был рождён со своим знанием. Так же и я. Я ещё ребёнком отказался ходить в церковь. Били меня, понукали, заставляли. Вызывали даже священника из епархии, беса изгнать. Да не тут то было.
Вырос я, бродить отправился. Побродив по свету, познакомился со многими религиями. И заметил несомненное сходство в учениях великих мудрецов и пророков. Истина одна, как бы её не искажали. И все веры, верования и религии произошли из одного источника. Только черпали из него по разному. Как сейчас черпают католики и православные, споря, сколькими пальцами стоит креститься. Или, грех ли убийство на войне. Всё подставляется под обстоятельства или реалии общества, в котором практикуется.
Я же вывел чистую формулу веры, ею и делюсь…
