+
Москва, Малая Ордынка, 43
29 мая 2011 г.
Около неприметного здания на Малой Ордынке топтался старичок, смешно одетый, в огромной кепке, с длинным и тёплым, не по майской погоде, шарфом, скорее напоминающим занавеску, обмотанную вокруг шеи. Выцветшая куртка на синтепоне, когда-то синяя, вытертые джинсы, сумка через плечо. Кустистые седые бакенбарды, высокий тонкий нос с горбинкой, и неожиданно маленькие белые глазки.
Старичок посматривал на часы, тоже весьма необычные: старая механическая «Победа» в корпусе с облезшей позолотой. Когда стрелки сошлись на двенадцати, он решительно двинулся к двери, но постучать не успел. Дверь распахнулась, и высокий плотный охранник в штатском кивнул ему сверху вниз: проходите, папаша. Старик полез в карман за документами, но охранник помахал перед его лицом рукой и показал в коридор – туда, идите-идите, документы можете не доставать.
Точно так же распахнулась дверь нужного кабинета, и худая женщина с коричневыми подглазинами показала внутрь, где за крохотным предбанником открывались две железные звуконепроницаемые двери. Они вели в кабинет к генералу Овченкову.
– Добрый день, Евгений Михайлович, проходите. Маргарита, куртку возьми у Евгения Михайловича. Два кофе сделай нам...
– Я пью только чай! – торопливо вклинился в разговор старичок.
– Один кофе, Маргарита, и один чай. Красный, чёрный, зелёный?
– Чёрный. Без лимона.
Старичок уселся, пошарил во внутренних карманах джинсового пиджака, вытащил на свет божий очешник из бывалошного советского целлулоида, перехваченный резинкой, достал очки, нацепил их на свой благородный нос и уставился на генерала.
– А теперь позвольте поздороваться, гражданин начальник.
Генерал засмеялся, поднялся из-за стола во весь свой прекрасный двухметровый рост, протянул огромную ладонь старичку:
– Ярослав Васильевич Овченков, руководитель президентской службы.
– Очень, очень. Евгений Михайлович Зеленцов, профессор.
Возникла Маргарита с чашками. Поставила на стол, приняла слегка жеманные благодарности от гостя и растворилась.
– Итак, Ярослав Васильевич, чем обязан?
– Мне необходимо с вами побеседовать.
– Да что вы! Знаете ли, я старый диссидент… Если уж заставили приехать из Петербурга в Москву, то вряд ли для простой беседы…
– Именно для беседы. Для непростой беседы. Я хочу поговорить о вашем ученике. Николай Куйбышев, знакомо вам это имя?
– Коля? Вот оно что… Значит, Коля… Хотя что тут удивляться… Надо было бы уже давно… Удивительно, что так долго никто им не интересовался. Только теперь, как я понимаю, поздно.
– Да, очень жаль. Это ужасно.
– Это непонятно. Вы пытаетесь разобраться в причинах? Конечно, я готов с вами побеседовать. Мой лучший ученик… А с этого года был ещё и сотрудником нашей кафедры… Задавайте ваши вопросы.
– Видите ли… Давайте отложим вопросы. Можете рассказать вообще? Всё, что знаете о человеке?
– Позвольте поинтересоваться, Ярослав Васильевич: Коля что-то натворил, перед тем как?..
– Нет. Речь идет о его способностях.
– Хорошо, если так. Но это будет длинный рассказ.
– Конечно. Если бы это был короткий рассказ, я позвонил бы вам по телефону.
+
РГГМУ, г. Санкт-Петербург
1 сентября 1998 г.
– Поздравляю вас, господа бывшие абитуриенты, нынешние студенты! Мне выпала честь прочитать вам первую лекцию в этом университете. Меня зовут Евгений Михайлович Зеленцов, научное звание – профессор. Записали? Отложите пока тетрадки… Лекция будет общей, для мировоззрения, а не для сдачи зачёта. Мы начинаем изучение метеорологии, весьма сложной и противоречивой дисциплины. Сегодня у нас первое занятие по теме «Ветер». Но мы будем говорить не о ветре, не о дожде, не о громе и не о прочих природных явлениях. Мы будем говорить о вас. Да, да, именно о вас, господа студенты, равно как и обо всех прочих жителях нашей планеты. Почему? Сейчас попробуем разобраться. Можете ли вы ответить мне на простой вопрос: каким образом в детстве вы узнавали, как устроена игрушечная машинка? Пожалуйста, желающие?..
Поднялось несколько рук.
– Хорошо. Давайте, молодой человек, вы.
– Мы разбирали машинку на части!
– Совершенно верно. Любую вещь, которую мы хотим познать, необходимо разобрать на составные части, верно? А если мы хотим познать самих себя, нам, возможно, тоже следует посмотреть – из чего же мы состоим.
