Но это, конечно, отрывочные воспоминания о прошедшей неделе. Я не могу сказать «было интересно», потому что это совершенно не те слова, нужных слов нет. Их не существует в русском языке и ни в каком другом. Мне нечем описывать происшедшее со мной. Внешние проявления, телодвижения теней в белом я описать могу. Они уверены, что проводили научный эксперимент, они называют это «физикс оф зе брейн», или «ля физик де саву». Физика мозга. Им было интересно, они получили сенсационные и даже где-то скандальные результаты, настолько скандальные, что не могут повторить эксперимент в Европе. Хотят ехать в Антарктиду – там, по их мнению, можно. Ехать куда-то, забившись в угол комнаты? Мне это уже ни к чему. У меня собственные планы. Раньше у меня была хрустальная мечта – увидеть все великие ветра: афганец, самум, питерак, ибэ, чинук; я хотел объехать земной шар и впитать всё-всё, вобрать в себя все его стихии. Это было бы красиво, но избыточно… Теперь мне кажется, что не обязательно перемещаться по планете, тем более, что это так трудно: нужно время, деньги, нужны бесконечные оправдания, объяснения. Может быть, достаточно забраться на крышу собственного дома, ибо атмосфера одна, и все движения её – движения одного большого организма; или уж ты чувствуешь и понимаешь, впускаешь в себя, или нет, и тогда лучше бросить, сесть, дописать никому не нужную диссертацию.
Мистраль, спасибо ему… Для меня это была маленькая жизнь внутри обычной большой жизни. Я и умер, и родился, и стал другим. То, из-за чего произошел конфликт… Это не укладывается у них в голове, для меня же это, пардон, обычная отрыжка после обеда; это зевок в душном зале на скучной лекции; это комариный укус, который чешется; это «ё!», сорвавшееся с языка, если ты, разгибаясь, треснулся головой о книжную полку. Не более того… Но они верещат, как сороки, задают мне тысячи вопросов, на которые из-за неточного перевода и ответить невозможно.
Попробуем вернуться в этот левел ван из моего левела ту. Итак, меня усадили у скалы, облепили датчиками. Мистраль… Нет, нельзя употреблять это волшебное слово на нижнем уровне… Просто ветер… Он дул с севера, в лицо. В проливе между Поркеролем и побережьем волнение не превышало 3-4 баллов, в открытом море было чуть больше. Я просидел 79 часов, потом эксперимент прекратили, хотя волноваться было не за что: температура, давление, тоны сердца – всё у меня было не только отлично, гораздо даже лучше, чем отлично. А у них случился обвал связи. Во всем Провансе и на части Средиземного моря. Я так понимаю, это была моя неудачная попытка зевнуть…
Они потеряли сигнал датчиков и все прочие сигналы тоже. К чести людей в белом, они не побежали спасать свои шкуры, они ринулись ко мне. Через две минуты они уже были рядом, снимали датчики, помогали мне подняться… О нет, я не был парализован, я всего лишь не хотел уходить, пока не кончился мистраль, мне надо было прожить его до конца, пресытиться, наполниться, получить от него всё, о чём они и представления не имеют… Опять нет слов, чтобы рассказать. Могу только сравнить с человеческой жизнью: кто же захочет из неё уходить на границе зрелости и старости, когда ты здоров и впереди целая эпоха, пронизанная мудростью, чистотой и спокойным сознанием своей силы? Кто согласится добровольно отдать эту светлую осень? Нет, любой будет цепляться за жизнь до крайнего дня, любой вытряхнет из чаши не только глотки, но и капли последние выцедит. Вот и я… Не хотел вставать…
Теперь меня уложили в постель и пичкают химией, вливают лекарства в вены, вставили мочеприёмник. Не позволяют двигаться. И суетятся вокруг… Хотя проблемы у них, а не у меня: ругань с префектурой округа, каждый день приезжают важные господа, грозятся закрыть институт Кларка к чёртовой матери, если ещё раз произойдет что-то подобное. Приборы зафиксировали выброс частиц… Кажется, это альфа-частицы… В атмосфере они вызывают столь сильную ионизацию, что происходит магнитный всплеск. В радиусе четырёхсот километров от Поркероля связь оборвалась. Ненадолго, но это же Лазурный берег! Тут жирные туристы со всего света, кошельки с животиками и с ножками. Им нельзя без связи, они могут не узнать, как чувствует себя любимая морская свинка, оставленная в другом полушарии с полусотней нянек… Больше ничего страшного, кроме невысокой остаточной радиации, запаха озона и трупика чайки… Его и не видел никто, кроме меня. Будем считать, что в птичку божию попала молния, или просто забудем, порадуемся, что это всего лишь чайка.
