Не так далеко от меня в небо пустили ракету, которая вызывает разряд молнии. Грома не последовало, но дождь действительно возобновился. Видимо, выбросила в небо хитрую химию.
Определившись с направлением, где светилась цивилизация, я стал спускаться с крана. Дождь и ветер подгоняли. И основательно промокший побежал под козырёк ближайшего здания.
Неожиданно до слуха донёсся звон уличного телефона-автомата. Его кабинка совсем рядом. Телефон звонил и звонил. Не ощутив возражений со стороны живота, я зашёл в кабину и снял трубку. Оттуда послышалось знакомое молчание. И звук, похожий на глубокую затяжку сигаретой.
– Как вы нашли меня? – спросил я.
– При вас коммуникатор робота, которого вы обокрали в учебном центре, – пояснила подзабытая уже «таксистка». Она же куратор заказа от уголовного суда.
«Значит, учебный центр. Социальная защита… Сейчас ЭТО так называется».
Я швырнул коммуникатор подальше.
– Ждите. Я приеду.
Её голос оборвался. Я повесил трубку и остался в будке. Как собака. Мне ничего не оставалось, как смотреть на дождливую улицу.
Я гадал, приедет ли сейчас спецназ, который нарежет меня на мелкие ломтики. В итоге, приехало такси.
В голове металась надежда на то, что она вывезет меня отсюда. Но она либо передумала, либо изначально приезжала, чтобы поговорить не по телефону. Я остался стоять на пустой влажной улице, когда её машина скрылась в темноте.
Я шёл под дождём, анализируя состоявшийся разговор.
Куратор сообщила, что при нападении на Освенцим использовались приёмы, аналогичные тем, что позволили выбраться из него беглянке. Что именно – я до конца не понял. Дескать, в памяти взломанных систем безопасности остались характерные логи и что-то ещё.
В группе нападавших заметили человека, который проходил по делу взлома «Обсидианового острова» в качестве свидетеля. То есть он мог иметь связь с беглянкой. Более того, компьютерный анализ внешности беглянки и террориста показал, что существует вероятность их родственной связи.
Мой вопрос – «Почему не сказали раньше?» – куратор отправила в спам, а после повторного требования объяснить хоть что-нибудь отправила в глубокий игнор меня самого. После чего уехала. Бросив мне через окно пистолет.
Лучше бы я ничего не спрашивал, а просто выполнял приказы.
Теперь предстояло отправиться в зону мафии. Путь неблизкий. По информации куратора, часть следов вела туда. Сама в зону ответственности мафии не сунулась, так как проще подставить меня – якобы человека со стороны. Если что, то она может сказать, будто не знает «этого грязного наёмника».
Из раздумий меня вывел сигнал автомобиля. Обернулся. Оказалось, рядом остановилось такси.
– Это для вас заказывали рейс? – водитель, вооружённый массивным револьвером, высунулся из окна. – Садитесь быстрее! Сами знаете, какой тут район!
Я едва успел сесть, как машина сорвалась с места.
«М-да, эта дамочка чемпион по цинизму», – я оценивал поведение куратора. Вспоминал её голос, в котором сквозил осенний холод. Тёмные очки, что она нацепила. Они абсолютно подходили к её загадочной спецслужбистской натуре. Я почему-то не мог вспомнить, какого цвета её настоящие глаза. Их место заняла темнеющая завеса чёрных очков.
Захотелось поспать. Вздремнуть хоть немного. Я отключился, как робот.
Наверное, я слишком часто принимал удары в голову, особенно в последнее время. Меня били, унижали, пытались надуть, и это не могло не сказаться на здоровье. Или я отравился какими-то испарениями в руднике.
В общем, ко мне явился голос.
Голова жутко болела. И сквозь эту боль прорывались слова приговора. Оказывается, меня собирались казнить. Я был признан виновным в создании банды, которая в течение многих лет воровала камни с королевских приисков. Благородные лорды списали на меня все проблемы острова: бедность, взяточничество, преступность.
Вслед за голосом пришли видения. Я стал видеть.
Вначале перед глазами мелькала тень летучей мыши. Затем этот весьма неприятный зверёк устроился на моей шее. Конечно, чтобы прокусить артерию и напиться крови. Зачем же ещё? Я ждал окончательной смерти, но мышонок только принюхивался. Крови пить не стал. Побрезговал? Может, и так. А ведь и правда: мухи и комары кружили по камере и гнушались сесть на меня.
