– Мой коллега, – поддакивал мажор, – как раз занимается красивыми картинками для личного потребления. Но давай о деле. Так и не нашёл даму?
– Нет. Мы… идём по следу.
– Я имел в виду шлюху. Загляни на танцпол.
– Обязательно найди её, – сказал новый знакомый, очевидно, он говорил именно о беглянке. – Она хотела убить моё детище.
– Ну… это не совсем так. У меня информация… что она использовала игру для организации связи. Не более.
– Вам не сказали правды.
– Какой правды?
– «Связь» – только официальная версия. Её целью была сама игра. Она хотела подменить её суть. Её душу.
– В смысле?
– Девчонка метила куда выше – изменила финальный уровень игры до неузнаваемости. Она хотела убить МОЮ мечту. Это не просто игра в управление, а само управ…
Договорить он не успел. Совсем рядом хлопнула пиротехника. Мы обернулись туда. Девушки неподалёку почти завизжали, предвкушая неожиданное зрелище.
Вот только со стороны, откуда исходили хлопки, донеслись стоны раненых.
Затем человеческая волна покатила прочь. В людей стреляли очередями. Они падали на пол, сражённые пулями и страхом, под ноги бегущих.
Мы стояли, оцепенев от внезапности ситуации. Меня сбило с ног тело – бывший начальник охраны, спешивший на помощь и поймавший пулю. Полумёртвый, бившийся в конвульсиях, навалился на меня. Кровь с его простреленной головы хлестала на моё лицо, заливая глаза. В затылок воткнулась рука охранника с зажатым и дрожащим в ней пистолетом. Если бы тот выстрелил, то я бы не понял, что уже умер.
Освобождать пистолет от руки оказалось непросто, та намертво вцепилась в оружие. В самый последний момент он выстрелил – палец мёртвого, лежавший на спусковом крючке, дёрнулся.
Нас заметили. В нашу сторону выпустили очередь. Каким-то чудом никого не задело. Разве что сверху посыпались осколки зеркальной обвивки стен.
Двое новых знакомых наконец-то повалились на пол, закрыв головы руками. Я огляделся.
Свет постепенно угасал, словно некто специально устанавливал уровень освещения, чтобы затруднить действия гостей. Сами нападавшие, наверняка, имели специальную оптику.
Зал затягивался дымом. По нему расхаживали силуэты в чёрных обтягивающих костюмах. Они добивали раненых. Криков становилось всё меньше. Звуки бешеной стрельбы и жуткие вопли доносились из соседних залов, постепенно удаляясь от нас.
Мои соседи притворились мёртвыми. Как и я. Нас выдавала разве что дрожь в ногах мажора. Он никак не мог унять её. Признаться, в моём животе тоже поселился страх.
– Встать, тварь, – раздался голос. Никакого акцента. Не араб, а свой. Истинный ариец. Родной.
Через отражение в зеркальной стене я различил, что к нам приблизилось три силуэта. В обтягивающих костюмах, полностью закрывающих тела. Один с автоматом. Другой с кинокамерой. Третий… чёрт его знает.
Третий схватил мажора, и тот повис в темноте, как безвольный мешок. На камере зажёгся фонарик, и свет ударил в лица обоих – террориста и его жертвы, замершей в цепких руках.
– Кто у нас тут? Малыш Бра-а-ун.
Значит, боевики искали его. Отпрыска одной наиболее успешных и знаменитых европейских семей. Зачем?
– Что с эфиром?
– Подключаемся… Есть. Теперь все каналы.
– Поставь на колени.
– Не шевелись, тварь! – рявкнул третий, заставив родовитого парня держаться самостоятельно.
Третий отошёл чуть в сторону. Рядом с жертвой встал второй террорист, он произнёс в камеру:
– Каждый в их семье знает, по какой причине заслужил смерти.
В голову оцепеневшего парня упёрся ствол пистолета.
Раздался приглушённый плевок выстрела – часть пороховых газов «застряла» в голове и не вызвала звука.
Мне на руки попали осколки его черепа и сгустки липкого дымящегося дерьма. А ещё волосы или микроскопические провода от внутричерепных имплантов.
Мертвец завалился на бок и осел ко мне в ноги.
– Пытаются оборвать трансляцию, – произнесла рация поблизости. – Потеряно три канала. Четыре.
– Быстрее, чем мы думали, – задумчиво сказал тот, кто стрелял. – Сразу решились на штурм?
– У нас мало времени. Головастика убьём без лишних слов.
Жертву быстро схватили, подтащили к камере. Парень, как мог, отбивался, тихо выл, как зверь, увозимый на бойню.
