– … на защите диссертации, – договорил мой знакомый и замолчал.
– Интересное исследование. Такова человеческая природа. Хотеть увидеть что-то понятное в окружающем хаосе. Даже если мир рационален, то он настолько сложен, что обычный человеческий мозг не справится с ним. Слишком узкое окно.
– Замочная скважина.
– Хорошее сравнение, – они чокнулись бокалами. – Один военно-научный комплекс производит терабайты новой информации в секунду. Кто способен осознать её? Немодифицированный мозг едва справляется с двумя-тремя терабайтами за всю жизнь.
– Да, отец всегда говорил, что занимается защитой людей.
– Так и есть. Грамотное управление – то, чего всегда не хватало.
– Я рад, что наши семьи объединили усилия.
Неожиданно мажор обратился ко мне:
– Не стойте в стороне…
Рядом прошла основательно захмелевшая шумная компания. Так что я не расслышал окончания фразы. Скорее всего, он назвал меня по имени.
– А это наш доблестный сыщик, – прокомментировал мажор. – Знакомьтесь. Мой друг, разработчик «Обсидианового острова». У него ещё много заслуг.
– Очень рад, – сказал я, пожимая руку нового знакомого.
Тот сразу обратился ко мне с «просьбой»:
– Мы обсуждали спор. Он состоялся недавно, между мной и домашним питомцем, электронным двойником. Рассудите нас. Что лучше: показать людям правду или скрыть кнопки управления за красивой картинкой?
– Не знаю, – я смотрел на идеальную улыбку разработчика «Обсидианового острова». – Слова простые, но сам вопрос…
– Если мир слишком сложен, если попытка осознать его смертельно опасна для нас как для вида?
– Тогда лучше… довериться…
– Заблуждениям?
– Не уверен, что это именно то слово.
– А-а, вы романтик? Играли в мои острова?
– Конечно.
– И как?
– Трудно оторваться.
– Мы в некотором роде коллеги, – включился мажор. – Он занимается доврачебной помощью, массовой психотерапией. А я хирургией для тех, кому не помогли его «предубеждения».
– Не понимаю.
– Нас слишком много.
– Где?
– На Земле.
– И что такого?
– Мы тупеем, – сказал разработчик игры. – Знаете, чем мы отличаемся от кроманьонцев? Меньшим объёмом мозга. Странная эволюция, не правда ли? Потеряна пятая часть нервного вещества, и это принято считать прогрессом. Если люди продолжат «развиваться» и дальше, то наши потомки превратятся в социальных насекомых.
– Работа твоего отца? – спросил мажор.
Тот кивнул:
– Насекомые очень удобны в исследованиях. Можно регулировать продолжительность жизни и осуществлять быструю смены поколений. Знаете, что открыл мой отец?
– Нет, – я пожал плечами.
– С развитием системной социальности отмирают важные участки мозга насекомых. Они всё меньше пользуются им. Средства коммуникации подменяют способность мыслить самостоятельно. Общество невозможно без информационной среды, а она убивает индивидуальность. Это происходит само собой. Если нет собственного мнения, попадаешь в ловушку чужого. А там и до рабства недалеко, пусть оно и назовётся по-другому: конформизмом, социальностью.
– Толерантностью, – уточнил мажор.
– Чем глобальнее система, тем выше спрос на серость.
В моей голове наконец-то мелькнула стоящая мысль, и я попытался выразить её:
– Только неясно, что хуже – болезнь или лекарство.
Эти двое по-новому посмотрели на меня. Разработчик игры парировал:
– Если нельзя воспрепятствовать «прогрессу», его надо возглавить. Не хотят думать? Да замечательно! Пусть получают удовольствие. Возьмём, к примеру, латынь. Красивый, умный, выразительный язык. Но забытый. Бесполезно говорить с ними на латыни. Они «думают» на примитивном языке картинок и клипов.
– Твоих игрушек, – удачно вставил мажор.
Они оба рассмеялись и отвернулись в сторону. Уставились в пьяную толпу, расплываясь в довольных улыбках.
– Полагаешь, вокруг тюрьма? – неожиданно серьёзно спросил разработчик игры. – Это прогресс. Технический, культурный, социальный. Сколько голов населения должно входить в систему, чтобы она смогла построить хороший космический корабль? Не меньше двухсот миллионов голов. Государство, система… механизм, машина. В них нет ничего человеческого. Плюшки вроде свободы личности, человечности, нравственности работают в других масштабах. В узком кругу: семьи или друзей. А таких больше нет… Лучше забудь.
