Остров любящей женщины - страница 9

Шрифт
Интервал

стр.

Он немного послушал фальшивый концерт и нажал на кнопку. Он даже звук выключил, чтобы телефон не сбивал его с мыслей. Он еще сам не понимал, почему разрушил то, что было его привычкой и в общем-то вполне устраивало при его образе жизни. Но что случилось, то случилось.

Он поднял глаза на окна дома и в тот же миг увидел засветившееся окно на восьмом этаже и в нем, в том окне, — ее. Он не узнал. Он больше почувствовал. «ПочуЙствовал» — сказал бы он. Это был один лишь миг, минута. Свет погас. И через секунду загорелся в соседнем окне, правда, приглушенный, видимо, от настольной лампы.

«Ну, вот, теперь я знаю и квартиру», — подумал Васильев и завел двигатель. Он подъехал поближе, вышел из машины и почитал указатель квартир на двери парадной. Вычислил без труда ту, которая была нужна ему. Потом достал телефон и набрал комбинацию цифр:

— Вадька, привет! Не в службу, а в дружбу: посмотри адресок один, кто там, что, с кем, и звякни мне сразу, ладно?! Да, в любое время. — Васильев отключился и аккуратно выехал по лабиринту двора на трассу.

* * *

Аня слушала Катю и изредка поддакивала. Когда Катерина закончила рассказывать, связь вдруг оборвалась. Так уже бывало, и не раз. Снова соединившись, подруги, как будто договорились, в один голос сказали:

— Товарищ майор! — и расхохотались. Шутка была старая. Вот, мол, сидит где-то грустный товарищ майор и эфир слушает. Один неудачный тык, и связь обрывается. Приходится перезванивать. Вторично соединившись, они высказывали «товарищу майору» все, что о нем думали, приглашали чайку попить и «за жизнь» потрепаться.

— Ладно, Кать, так ты так и ушла? — озабоченно спросила Анна.

— А что я, должна была в таком виде у него телефончик попросить? — съехидничала Катерина. — И вообще… Ань, он, похоже, помоложе меня.

— Ладно, не прибедняйся: маленькая собака до старости щенок!

— Ага! Скажи еще, что сзади я — пионерка! — Катерина грустно улыбнулась. — А знаешь, Анют, что-то такое меня пробило. Странно. Давно не чувствовала ни в ком ничего родного. Ладно! Хватит о несостоявшемся. Когда встретимся, подруга?

— Да я в Прибалтику улетаю, — сообщила Анна. Она работала в турфирме и постоянно куда-то ездила и летала. — На неделю. Вернусь — встретимся и обсудим.

— В Прибалтике сейчас холодно. — Катя поежилась. — Пожалуй, холоднее, чем у нас.

— Да ладно! Прибалтика к Европе ближе. — Анна зевнула. — А вообще там жарко будет: два дня семинары, потом, как всегда, унитазы смотреть будем.

«Смотреть унитазы» у Анюты и ее коллег значило посещать отели, ставить «плюсики» в блокнотик: евроремонт — «плюсик», кондиционер в каждом номере — «плюсик», новая сантехника — «плюсик».

— Ну тогда пока? Будет время — напиши. — Подруги общались по «мылу» каждый день, даже если никто никуда не уезжал.

— Напишу. Целую в нос!

— До встречи!

Катерина положила трубку, почесала за ухом Наполеона. Кот вытянулся, довольно заурчал. Катерина влезла ногами в тапочки и поплелась на кухню. Спать не хотелось. Допила остывший чай, выглянула в окно. Черного джипа не было. Впрочем, она и не надеялась его там разглядеть.

У Катерины вдруг зверски разболелась голова. Она поняла, что все равно не уснет, и поэтому, взяв книгу, оставленную утром на обеденном столе, открыла ее на закладке.

* * *

Было глубоко за полночь, когда в прихожей зазудел домофон. Катерина оторвалась от книги, прислушалась.

Зудит.

Она на цыпочках, как будто кто-то мог подслушать, вышла в прихожую и сняла трубку:

— Да? — спросила Катерина в уличную пустоту.

— Откройте, милиция! — услышала бодрый голос.


«Ни фига себе!» — подумала Катя и машинально нажала на кнопку отпирания железной двери в парадную. Васильев — а это был он — на то и рассчитывал: народ у нас в большинстве своем доверчивый, а ночью небдительный — «милиции» откроют непременно. Не открыла бы Катя — на двенадцати этажах кто-нибудь да спросонок нажал бы на кнопочку.

Катерина прислушивалась. Вот щелкнул механизм в лифтовой шахте, и кабина покатилась вниз. Вот где-то на глубине восьми этажей открылись двери, потом закрылись, и кабина поползла вверх. Наконец, шум смолк: лифт остановился на восьмом. Катерина приникла к дверному глазку.


стр.

Похожие книги