— Запросто — подтвердил я — Антипов же коллекционер, он революционный фарфор собирает.
— Чего? — изумилась Стелла.
— В двадцатые годы того века в РСФСР одно время выпускали тарелки фарфоровые, агитационного толка — пояснил я — С рисунками по всей поверхности. Большевики, флаги, «Аврора», то, се… Главной по этим тарелочкам была Щекочихина, но и другие мастера тоже свою руку приложили. Так что на этой теме они запросто могли знакомство раньше свести, Шлюндт ведь торгует всем, что можно продать.
— Чудны пути твои… — вздохнула Стелла — Ладно, не суть. Так вот, видел он эту брошь с гербом. Она находится в коллекции некоего Боровикова. Насколько я поняла, он Антипову твоему ровесник, и конкретно подвинут на теме белого движения.
— Так и есть — я подпер щеку ладонью и печально глянул на сотрапезницу — И скажу тебе так, дорогая — новость с одной стороны хорошая, потому что предмет найден, а с другой хреновая. Мне этот Боровиков немного известен, понаслышке, разумеется, у него отец как-то раз хотел картину купить, маме в подарок на день рождения. И не выкупил, несмотря на все свое умение убеждать и финансовую состоятельность. Уперся этот старый хрыч и все тут. Не любит он расставаться с предметами из своей коллекции, просто ни в какую. Уж вроде тот француз-художник не по его основному профилю был, и все равно ведь не продал.
— Не сходится задачка с ответом — покачала головой Стелла — Карл тебе звонил? Звонил. Значит он знает как до броши добраться.
— Не факт — возразил ей я — В случае с Митрохиным он мне место слил, но и только.
— Снова ошибка — покачала пальчиком Стелла — Это ты так думаешь. А он тем временем готовил площадку для торга, и когда бы ты совсем отчаялся, предложил тебе вариант решения проблемы. Вот просто уверена в этом. Цена, конечно, была бы заоблачной, но тебе же важен результат, потому ты за ней не постоишь. Просто Марфа его обскакала. И здесь у него наверняка уже что-то да придумано. И, значит, нам надо найти ассиметричный ответ.
Я глянул на нее, неожиданно серьезную и сосредоточенную, встал с табурета и отправился на балкон. Услышанное следовало обдумать и взвесить, но в главном со Стеллой я был согласен — ответ есть, надо его просто найти. Одно дело, когда ситуация полностью совпадает с русскими народными сказками — пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Я знаю, где лежит то, что мне нужно и как оно выглядит, причем на этот раз искомая вещь находится не в загородном доме со скверной славой и не в психиатрической клинике. Обычная квартира, в которой живет обычный человек, не более того.
Не сомневаюсь, что Шлюнд пойдет самым простым путем, зачем ему сложности? Каким бы упертым не был этот старик, Карл Августович его все равно перемелет как муку. В загашниках антиквара наверняка найдется нечто такое, что заставит коллекционера изменить своим принципам и пойти на обмен, уверен в этом на все сто процентов. К тому же Шлюнд умеет заставить согласиться с собой даже самых упертых упрямцев, что есть, то есть
А вот со мной Боровиков даже разговаривать не станет, я для него никто. Да и что я ему предложить могу? Был у меня наган времен гражданской войны, да и тот утоп в болоте.
Значит надо действовать по-другому, причем не нарушая рамки закона, что в подобной ситуации довольно сложно.
Но сложно — не значит невозможно.
Проходя через комнату, я вынул из кармана джинсов, висящих на стуле заветный екатерининский рублевик, вернулся на кухню, подмигнул Стелле и спросил у нее:
— Орел или решка?
— Орел — немедленно ответила она, не задавая лишних вопросов.
Я подбросил монету, поймал ее и глянул на результат. Угадала Воронецкая, орел. Ну и хорошо, это тот вариант, к которому я и сам склонялся.
— И? — уточнила ведьма.
— А теперь вот что — я взял телефон — Теперь…
Но закончить фразу, увы, не успел.
