С докладом о создании государственного фонда редкостных смычковых инструментов выступил В. Л. Кубацкий.
Касаясь исторической стороны вопроса, докладчик отметил:
- Еще в начале восемнадцатого века из Италии - колыбели музыкальных шедевров - были вывезены многие ценнейшие инструменты. Скупали их англичане для перепродажи всему миру и русские баре для потехи. Было время, когда любой помещик гордился наравне со сбруей скрипками Страдивариуса, Амати или Гварнери. В последующие годы за уникальными музыкальными инструментами рьяно охотятся американские миллионеры. Они щедро платят за каждый инструмент и заметно опустошили западные страны. Теперь эти дельцы протягивают свои щупальца к нам... Мы не можем допустить утечки шедевроз музыкального искусства из страны, - сказал в заключенно оратор.
Было принято решение немедленно приступить к национализации уникальных музыкальных инструментов и созданию государственного фонда.
"Пусть шедевры Страдивариуса, Амати, Гварнери и других великих мастеров поют народу, прославляя вместе с тем имена своих искусных, усердных ж преданных творцов" [Луначарский А. В. В мире музыки. Статьи и речи. М., 1958, с, 475], - писал А. В. Луначарский.
Для выполнения решения по предложению Луначарского была создана комиссия в составе В. Л. Кубацкого от Наркомпроса и А. Н. Прокофьева от ВЧК.
Выбор кандидатов в комиссию был не случаен.
Виктор Львович Кубацкий - разносторонне образованный, одаренный виолончелист, знаток музыкальных инструментов. С 1914 года он выступал солистом Большого театра. С первых дней революции Виктор Львович становится инициатором и энтузиастом демократизации искусства, вывода его из небольших камерных залов, посещавшихся узким кругом избранной публики, в широкие народные аудитории. Будучи заведующим музыкальной частью Большого театра, он многое сделал для создания симфонического оркестра театра и Бетховенского зала для камерных концертов. Его хорошо знал и ценил А. В. Луначарский.
Андрей Никитович Прокофьев - кадровый рабочий, активный участник революции 1905 - 1907 годов, подвергался репрессиям царских властей. В дни октябрьского вооруженного восстания был в первых рядах борцов, штурмовавших Зимний дворец. С оружием в руках защищал молодую Советскую власть, имел несколько пулевых и сабельных ранений. Затем был отозван на работу в МЧК.
- Вам, Андрей Никитович, - напутствовал Прокофьева Дзержинский, поручается интересное и большой государственной важности дело. Каждый найденный вами уникальный музыкальный инструмент явится для Советской Республики ценнейшим приобретением. От этого во многом будет зависеть развитие советского музыкального искусства. Наши потомки будут благодарны нам за каждый спасенный шедевр.
Учтите еще вот что, - продолжал Феликс Эдмундозич, - изъятие этих ценностей - работа деликатная. Владельцам нелегко будет расставаться с ними. От вас потребуется максимум такта, тонкий подход. Успех будет зависеть от предварительного изучения: что представляет собой владелец, его отношение к музыкальному искусству, патриотические чувства. Малейший нажим и тем более грубость недопустимы.
Представляя кандидатуру Прокофьева в комиссию, Луначарский доложил, что Дзержинский высокого мнения об Андрее Никитовиче и считает, что он наилучшим образом выполнит работу по розыску и изъятию ценных музыкальных инструментов.
Вот как отзывается о чекисте Прокофьеве В. Л. Кубацкий:
"Узнав, что мне придется работать вместе с чекистом, я был немало удивлен. Во-первых, мне было непонятно, почему к работе, связанной с музыкальными инструментами, привлекаются люди, не имеющие прямого отношения к искусству. Во-вторых, мне, не искушенному в политике интеллигенту, сотрудники ЧК представлялись людьми суровыми, прямолинейными, занятыми только борьбой с контрреволюцией, тогда как для работы, связанной с музыкальным искусством, нужны люди иного склада.
Мое наивное мнение о работниках органов пролетарской диктатуры рассеялось с самого начала совместной работы с Андреем Никитовичем. При первой встрече предо мной предстал стройный, подтянутый, выше среднего роста, молодой человек, одетый в кожаную куртку и кожаную фуражку со звездой, с правильным, несколько удлиненным лицом. Большие карие глаза вдохновенно смотрели из-под густых бровей. Эти пока только внешние черты вызвали у меня симпатию к нему. Когда же мы заговорили с ним о предстоящей работе, я увидел, что это человек бывалый, знающий, обладает большим жизненным опытом и умеет располагать к себе людей. Между нами сразу установились хорошие деловые отношения, которые как нельзя более благотворно сказались на результатах работы.
