- Вязкий волчок!
Удары тяжелы, рука немеет… Вот щит вятчанина чуть приоткрыл живот. Самое место для удара…
- О-о-о!
Ещё один заходит в тыл к князю Дмитрию!
И тут - толчок в плечо, едва вскинула меч. Успеть вырвать из стремян носки сапог!.. Спина о землю шибанулась, и всё исчезло.
…Очнулась на мужских руках. Нет, это не Олфёр Савёлов. Приятные, заботливые руки, по-братни бережные. Скорее не по-братни, а по-мужни!
- Наказывал, Евфимия Ивановна, стоять в подлесье! Голубушка, ты ранена! Открой уста, взгляни…
- Нет, я не ранена. Я вышиблена из седла, - сказала Всеволожа. - Помоги стать на ноги.
- Я донесу тебя хоть на край света, - пообещал князь Дмитрий, - только живи.
- Поставь меня, - высвобождалась пылкая воительница.
Голова кружилась. Пришлось крепко опереться на руку князя.
Холодная луна серебряно взирала с высоты.
Он оглядел поле, где бродили кони без седоков и алчные хваталы торопливо обирали посеченных.
- Прекрати это! - повелел он одному из подошедших воевод.
Евфимия вполне пришла в себя и отпустила его руку с неохотой. Князь ей сказал:
- Лучше бы я на себе раны видел, только бы невинные люди такой крови не терпели. Лучше бы согласился я жить в заточении необратном, только бы не быть здесь и не видеть над людьми таких злых бед.
Четверо воев за ноги и за руки поднесли тело, положили у ног князя.
- Вот Гашук.
Красный посмотрел на Всеволожу. Чуть склонясь над телом, она выпрямилась, подтвердила:
- Да, Путило, прозвищем Гашук.
Молча сели в седла. Ехали до стана бок о бок в тесном конном окружении. Князь то и дело брал боярышнину руку.
- Как тебе можется? Она пыталась улыбаться.
- Спаси, Господи… Будь за меня покоен.
А с противоположной стороны рать государева уже вернулась в стан. Василиус их встретил у шатра.
- Бог мне помог! Шемякина дружина и полки Косого рассеяны. Васька сам-друг с воеводой Вепревым сверкнули пятками. И вы, как погляжу, с удачей? Где Евушка? Никто не ведает? А что это у тебя, брат Дмитрий, новый оружничий? - Узнавши Всеволожу, великий князь всплеснул руками. - Ну, глумотворщица! До битвы отодрал бы за уши, сейчас смеюсь.
- Не смейся, брат, - ответил Красный. - Она не глумотворщица. Не будь её меча рядом с моим, уже не говорили б мы с тобой.
Все спешились.
- Несите больше свету, - распоряжался великий князь. - Подайте омовенье, а после - яства и питье. Пир зададим на славу. Свершился Божий суд! Пойдемте все в большой шатёр, - пригласил он воевод с князьями и полчанами. - Жаль, старший Юрьич вырвался из моих рук. Стало быть, смуте не конец. Однако же конец отныне близок. - Василиус взял за руку Евфимию. - Не сторонись нас, Евушка. Первый же заздравный кубок - за тебя!.. А войский вид тебе к лицу, - шепнул он в ухо.
- Князь Друцкой Иван Баба показал себя отменно, - похвалил выходца из Риги Иван Можайский. - Он по-литовски изрядил своих копейщиков.
- Как? - спросил Красный.
- Задние закладывают копья на плечи передним, - стал объяснять Иван. - Их копья длиньше, у передних же - короче…
- Где Иван Баба? Где Борис Тоболин?- всполошился великий князь.
- Пошли сугоном за Косым, - отозвался кто-то из полчан.
- Мы смяли их одним ударом, погнали, рассекли, - гордо вспоминал Можайский.
В большом шатре при изобилии свечей вожди-полчане, воеводы и князья кто по-татарски сели, кто, аки римские центурионы, возлегли у жарких яств, хмельных питий. Евфимия сидела между Красным и Васи-лиусом. И Неонилу настояла поместить поблизости. История побега их была уже до тонкости известна.
- Вся в батюшку! - хвалил Можайский. - Большое дело делаешь, как отрубаешь…
Кубки содвинулись… Вошёл Василий Кожа.
- Государь, тебя снаружи ждут Баба и Тоболин.
- Уф! Наконец-то! Пусть войдут, - взмахнул рукой Василиус.
Однако Кожа повторил, потупясь:
- Ждут снаружи. Все стали выходить.
Евфимия последней вышла и удивилась общему молчанию.
Потом увидела двух воевод, покрытых свежей кровью с голыми мечами в руках. Меж ними кмети держали вязня Васёныша. Простоволос, неокольчужен, рот окровавлен.
- Вспомнил, что на Ярославль он загодя послал вятчан, - рассказывал Тоболин. - Бросился за ним на Ярославскую дорогу и не ошибся. Наехал, гляжу: сиганул в лес. Я - за ним, начал кликать: «Ось, князь Василий Юрьевич!» А Иван Баба гонит уж его ко мне. Жаль, Вепрь сбежал.
