- Составь сторожевой полк. Спеши в заставу. Сдержи Косого. Сторожу выстави вперёд. Я принимаю великий полк. Правая рука - Иван Можайский. С полком левой руки - Иван Баба и литовские копейщики. Тебе ж, Дмитрий Юрьич, засадный полк. Не допусти вятчан! - обратился великий князь к Красному, скорее не повелительно - жалобно, почти умоляя.
Пусто у шатра. Остались Всеволожа с Василиусом. Одаль - Неонила.
- Евушка! Спасительница! - Великий князь обнял боярышню, прижался щекой к щеке.
- Государь, поспеши! - издали торопил Можайский.
Оставшись с Неонилой и шатёрным охранышем, боярышня огляделась. Луна топла в облаках. Стан пустел. Костры там-сям шипели, как огненные змеи, свитые в клубки. Из мрака доносился, замирая, звяк оружия, храп, топот конницы. Вдруг со спины нарос такой же топ, одиночный. Всадник едва не сбил. Спешился недоросток-воин.
- Э, ты ранен!
Охраныш выдернул стрелу из его плеча. Тот упал.
- Разве же можно так? - накинулась Неонила на торопыгу-охраныша.
Евфимия склонилась к упавшему. Приблизила светыч. Кольчуга у плеча пробита. Рана зияла страшно.
- Никак самострел, - повинным голосом произнёс охраныш.
- Арбалет! - вспомнила Евфимия объяснение Веп-рева. - Франками измыслен. Стрелы зазубрены. Их осторожно извлекать надо.
Торопыга кивнул:
- Кто же знал?
Боярышня сняла с беспамятного кольчугу, шишак. Охраныш помог.
- Снесите-ка его в обоз. Там должен быть лечец. Неонила развязала узел, выкинула мужскую сряду, уложила с помощником юного воина на тканину. Понесли…
Евфимия вошла в шатёр и сызнова надела как при бегстве из деревни, рубаху и порты, сапоги чёрного товара, а поверх - кольчугу. Волосы убрала под шишак. И конь осёдланный, и меч, и щит теперь имели не хозяина, хозяйку. Чуткий, храбрый вестоноша пусть залечивает рану. Боярышня стремглав помчалась в сторону ещё не стихших оружия и голосов. Завидев первого всадника, спросила:
- Чей полк?
- Засадный. Князя Дмитрия Юрьича. Пристроясь в голову отряда, она увидела знакомый облик человека в шлеме с чупруном.
- Князь Дмитрий, поезжай правее. Вон к тому лесу!
Красный оглянулся.
- Ты?.. Евфимия Ивановна?
Она, захлёбываясь, рассказала про вестоношу из засады. Он прискакал не от деревни, где Васёнышева рать, наоборот, от леса, где должен быть Гашук с вятчанами. Она запомнила: правее надо взять, чтоб выйти им навстречу.
Красный согласился.
- Спаси тебя Господь за смелую урядливость. Теперь езжай на стан.
Луна всем ликом вырвалась из туч и осветила князя и боярышню.
- Не для того же переоблачилась и окольчужилась, чтоб, сложа руки, ждать, - сказала Всеволожа.
Князь не нашёлся сразу, как возразить. А лес уже был рядом. Стали просачиваться сквозь него.
- Вели друг дружке передать: ни шагу из подлесья, - сказал Дмитрий Юрьич ближнему всаднику. - Всем быть готовыми. Дам знак, свистнешь. Ты у нас свистало!
За лесом снова было поле. Боярышня невольно ужаснулась рядам вятчан, идущим им лоб в лоб, но их не видящим.
И вот раздался свист.
- А-а-а-а! - поднялось над лесом! Вятчане замерли, смутившись, однако же ответили:
- А-а-а-а! Битва началась.
Пока сшибались конные копейщики, князь Дмитрий ждал. Евфимия подумала: «Как странно складывается судьба! Чего больше всего боишься, чего не хочешь, то и проходишь». Сегодня было её первое крещение в большом бою.
- Тебе не место здесь, - сказал Дмитрий Красный. - А коль уж оказалась, замри в подлесье. Жди. Их будет верх, скачи на стан, предупреди…
И он рванулся в поле.
Рубка при луне был красива и ужасна. Проклятия и вопли - хоть уши затыкай, да бесполезно! Евфимия держала взглядом шлем с чупругом. Увидела: обереженье князя почти всё полегло. Его обходят. Ах, так ли уж силён младший брат Юрьичей, моложе её на год, а то и на два! Он рубится и ловко, и спокойно, да долго ли продержится? Евфимия представила себя в пещере, окружённой челядинцами Васёныша, когда Фотинья пробивалась к ней и не пробилась.
Боярышня пустила коня в поле, как стрелу из лука. Вот первый супротивник… Посечен сзади. Второй уж обернулся, деловито поднял меч… Удар отбит.
- Откуда ты, такой пащенок, взялся? Ещё, ещё удар отбит.
