- Чем же сей город славится? - вопросом на вопрос ответила та. - Кашинский сурик, кашинские белила…
И вновь путь-дорога высоким берегом Волги. И горестный рассказ Неонилы о мрачных знамениях, предшествовавших её с Романом отъезду из Переяславля.
- Надвинулся на град облак. Потом облак стал мутен, небо затворилось. И по дворам, и по хоромам, и на путех на землю пал огнь, аки кужли горели…
- Кужли? - не вдруг поняла Евфимия.
- Ну, пучки нечёсаного льна, конопли. Нешто не знаешь?
Кареть вверзилась в колдобину. Девы ойкнули. Дорога выровнялась. Неонила продолжила:
- Люди от огня бегали, а он по земле за ними катался, аки гонял, а никого не жёг. И потом поднялся в тот же облак. И облак исчез…
На ровном пути Всеволожа неощутимо заснула. Повечер спутница бережно разбудила её:
- Подградие Костромы!
Что тут началось! Народ вывалил из дворов, густо стал вдоль дороги. Уши забил барабанный треск. Раздались крики:
- Слава! Слава!
Конные, пешие воины, кто в чём, но с бердышами, копьями, щитами, мечами окружили Васёнышевых людей, самого князя стащили с коня, вскинули на щите, понесли, как кесаря.
- Недостоит тебе явно высовываться в окно, - предупредил скачущий обочь карети Немир.
Всеволожа не слушала.
Вот и мост через Волгу. За ним - деревянный кремник, боярышнино узилище. Она спросила Немира:
- Кто поднял князя на щит? Посадские? Охраныш раздул ланиты:
- Люди сии - дружина Дмитрия Юрьевича Шемяки, изменою заточённого.
В Кремле Евфимию поместили в ту самую боковушу, где состоялся её ночной поединок с Васёнышем. На сей раз похитчик не пригласил к трапезе, даже не объявился. Значит, не до неё.
- Житьишко наше невыглядное, - принесла Неонила естьё с питьём. - И сами мы с тобою невыглядки.
- Велит меня запирать? - осведомилась Евфимия.
- Кто? Негниючка-князь? - сузила глаза Неонила. - А хочешь, по переходам постранствуем?
Обе спустились в сени, прошли на громкие голоса, остановились у сводчатой двери, видимо, в княжеские покои.
Сквозь дубовую толщь доносился буйный голос Косого:
- Пошто супротивник Васька устремился на Кострому? Невдомёк? А мне ведомо. Ещё с пути послал ему взмётные грамоты. Ничещ, отступим. За нами - Вятка! Из Вологды, Великого Устюга воевод Васькиных вылущу, как семечки из подсолнуха.
Неонила стояла спиной к двери. Евфимия - перед ней.
- Укажи выход… Достань коня… Вырваться!.. Умчаться!.. - нетерпеливо трепетала боярышня.
Неонила молчала, расширив очи. Всеволожа, почуяв неладное, оглянулась.
Позади ухмылялся Немир, поигрывая кистенём на верёвочке.
- Побегушки? А при всех выходах - молодцы на стрёме. Будет побегу - по вершку на сажень! Крадусь следом, лопаюсь со смеху - побегухи!
- Ты, Немир, что учёный зверь, - обошла Всеволожа охраныша. - Свою волю сменял на хозяйскую.
Оловянные очи парня вперились в неё, потемнев, как свинцовые.
- Моя бы воля - посягнул бы на тебя. А хозяйская не велит. Радуйся!
Неонила шла молча. Охраныш проводил их до двери боковуши.
- С чего ты так оробела? - спросила Евфимия, когда остались одни.
Ответом был шёпот на ухо:
- Страшны мне Немир, Нелюб, агарянин Фома. Видела, как проклятые кистенём вышибают зубы. Узрела в Немировой лапе кистень - онемела!
Спать устроилась Неонила вместе с Евфимией. Постелила на полу у боярышнина одра. То ль сторожиха, то ли наперсница.
Проснулась Всеволожа одна. Растворила оконницу. Дрогнула. Вспомнила приговорку Полагьи: «Сентябрь холоден, да сыт». Холод кинул в дрожь, зато Неонила принесла оладьи с забелкой, огурцы с мёдом. Боярышня есть не поторопилась. Глядела, как на торговой площади толпились вершники, пешие, все при оружии, а из ворот кремника выползала вереница обозов с походным скарбом.
- Куда сборы? - спросила Евфимия.
- Поспеши, - придвинула услуженница деревянную чашку. - Кареть впряжена. Велено не мешкать.
- Далеко ль ехать? - тяжело вздохнула Евфимия.
- Сказывают, до Вологды. А уж там… Поначалу тащились в хвосте, в обозе. Всеволожа приметила дородных бородачей у моста через Волгу. Распоясанные, без шапок, трое стояли, не в силах скрыть ненависти в глазах. Потом вскинули кулаки, погрозили вслед уходящим. Оглядень Немир тоже им погрозил кистенём.
