— Ясно, — кивнул я и снова обратился к судмедэксперту: — Причина смерти?
— Типичное отравление, — сказал Леониди.
— Как вы думаете, чем?
— Возможно, пищевыми продуктами…
— Недоброкачественная пища в столовой?
— Почему обязательно в столовой, — пожал плечами судмедэксперт. Пострадавшие ели и домашнюю стряпню… Индейка, котлеты, пирожки, хачапури…
— Хачапури — это те слоеные лепешки? — спросил я.
— Да. Их делают с сыром или творогом, — ответил Леониди. — Представляете, когда все это было приготовлено? Потом находилось в дороге, да еще, наверное, в целлофановом пакете. И у нас жара… Мы изъяли всю еду для исследования. И водку.
— Горилку, — поправил Агеев.
— Ну да, горилку, — кивнул Леониди. — Так что подождем результатов анализов. А также продуктов и пищи с кухни и со склада. Мы уже там побывали…
Трупы были отправлены в морг, комната опечатана. Я, Агеев и старший лейтенант угрозыска Карапетян спустились к Воропаеву.
— Кто занимал тринадцатую палату? — спросил у него Агеев. — Ведь она одноместная, не так ли?
— Одноместная, — подтвердил врач. — Но занимал её совсем другой человек… Лещенко.
— Как? — невольно вырвалось у следователя. — А где же был он сам?
Воропаев не знал. Во всей этой суматохе он не успел это выяснить.
— А где находится Лещенко сейчас? — задал вопрос Агеев.
— Мне что-то говорили, — потер лоб врач. — Кажется, у него нервный срыв. Я могу узнать…
— Будьте так любезны, — попросил Виктор Сергеевич.
Воропаев быстро вышел из комнаты.
— Вот так, значит, работаете, Кармия Тиграновна? — пустил шутливую шпильку следователь в сторону Карапетян. — Оказывается, существует четвертый… Где же вы были, угрозыск?
— Писала вам протокол и, по-моему, очень разборчиво и толково, парировала старший лейтенант, потом серьезно добавила: — А можно ли сейчас допрашивать этого Лещенко? Нервы…
— Насколько я понял, это у него хроническое, — сказал Агеев. — Сюда со здоровыми нервами не едут. Но мне очень любопытно, почему в отсутствие хозяина в его палате пировали посторонние…
Вернулся Воропаев и сообщил, что у Лещенко действительно был нервный срыв. Ему дал и успокоительное.
— Как вы считаете, можем мы его допросить? — спросил я.
— Думаю, можете, — осторожно ответил Воропаев. — Только прошу как-нибудь помягче с ним… Понимаете?
— Конечно, понимаем, — сказал Агеев. — И учтем.
Пригласили Лещенко. Он был среднего роста, лет тридцати. Высокий бледный лоб, мягкие светло-русые волосы, круглый безвольный подбородок.
Самым примечательным на его лице были глаза. Глубоко посаженные, серые, они таили в себе какую-то боль и печаль.
Звали его Лев Митрофанович. И когда он назвал свое имя, я невольно переглянулся со следователем и инспектором.
В Южноморске как раз начались гастроли его тезки, известного эстрадного певца, солиста Центрального телевидения. Об этом кричали афиши по всему городу. Но этот Лещенко даже отдаленно не походил на своего знаменитого однофамильца.
— Лев Митрофанович, — обратился к отдыхающему Агеев, — когда вы приехали в санаторий?
— Как все, вчера, — спокойно ответил Лещенко. — Началась новая смена…
— Ну приехали, а дальше?
— Меня поселили в очень хороший номер, то есть палату… Сегодня проснулся, посмотрел в окно — вид божественно красивый. Я много слышал об этом санатории… Новая методика лечения, грязевые ванны. Радон…
— Понравилось, значит? — спросил Виктор Сергеевич.
— Не то слово! Думал, вот здесь отдохну, подлечусь… И вдруг такое жуткое событие…
— О том, что произошло, — осторожно начал следователь, — вы можете рассказать?
— Пожалуйста, спрашивайте.
— Почему собрались те люди у вас, где вы были в это время?
— Понимаете, у меня с Вахтангом Багратионовичем утром произошла небольшая ссора…
— Как фамилия Вахтанга Багратионовича?
— Он называл, но я не запомнил…
— Не Вачнадзе?
— Да-да, Вачнадзе!
— Из-за чего произошла ссора? — продолжал Агеев.
— Так, пустяк. Недоразумение. Все быстро выяснилось. Он оказался милым, добрым человеком. Работал в торговле, вроде директором комиссионки. Познакомились, разговорились. Он предложил посидеть. Как это принято у грузин. После обеда Вахтанг Багратионович зашел ко мне с соседом по палате Николаем. Фамилии не знаю. Почему-то все звали его капитаном… А я Олю пригласил. Ватутину. Каждый принес с собой домашней еды, что брали в дорогу. А у меня была горилка с перцем. Решили отметить знакомство, выпить напоследок перед «сухим законом».
