Босуэлл подъехал к ней. Он обильно потел в кожаных доспехах и металлическом шлеме.
– Никто не шевелится, – презрительно произнес он. – Битва, в которой никто не хочет сделать первый шаг!
Единственным движением были потоки нагретого воздуха, колыхавшиеся между армиями.
– Они надеются, что мы нападем первыми, – сказала она. – Не давай им того, что они хотят получить.
Он удивленно покосился на нее:
– Думаю, из тебя бы вышел хороший полководец. Значит, ты приказываешь мне оставаться на месте?
– Нет, я доверяю твоему плану. Что касается меня, то я бы поскакала им навстречу, стреляя из пистолетов.
– Смотри! – сказал Босуэлл. – Кто-то едет сюда.
Около сорока всадников направились вниз по склону, окружая того, кто находился в центре. Они с плеском пересекли ручей и решительно направились к королевскому штандарту.
– Открой огонь по ним! – воскликнула Мария. – Не позволяй им приблизиться к нам.
– Нет, они едут под белым флагом. Им нужны переговоры.
Босуэлл пришпорил коня и приказал некоторым из своих солдат следовать за ним. Несколько всадников с другой стороны выехали вперед и образовали эскорт для переговорщика.
– Филиберт дю Крок! – ахнула Мария. Это был французский посол, тот самый коротышка, который отказался присутствовать на ее свадьбе.
– Ваше Величество, – сказал он и отдал честь. Получив разрешение, он спешился, подошел к королеве, поклонился и поцеловал ей руку, наклонив круглую голову с кудряшками редких волос. Потом он выпрямился и улыбнулся. – Увы! Миледи, как прискорбно для вашей невестки и короля Франции видеть вас в столь бедственном положении! – сказал он. – Но лорды Конгрегации, которые послали меня, заверяют вас, что остаются вашими верными и покорными слугами.
Мария не смогла сдержать резкий смех.
– Значит, так они демонстрируют свою покорность?
– Мадам, – прошептал он. – Они говорят, что, если вы расстанетесь со злодеем, который удерживает вас в плену, преклонят перед вами колени как самые смиренные подданные.
– Они называют его злодеем? – теперь ее смех громко зазвенел. – Это они подписали петицию, убеждающую меня выйти за него замуж, они объявили его невиновным в любых преступлениях, а теперь они же и выступили против него! Но если они готовы признать свой долг и просят прощения, то я прощаю их и принимаю с раскрытыми объятиями.
Подъехавший Босуэлл протолкался к ним. Он протянул руку дю Кроку, но тот отказался принять ее.
– Итак, – произнес Босуэлл громким голосом, раскатившимся по склону холма. – Чего хотят лорды?
Дю Крок откашлялся и сам заговорил громче:
– Я только беседовал с ними, и они заверили меня, что остаются покорнейшими слугами и подданными королевы, – он наклонился к Босуэллу и тихо добавил: – Но они ваши смертельные враги.
Босуэлл презрительно посмотрел на него.
– Они дали мне много обещаний, – громогласно продолжал он. – Какой вред я им причинил? Я не хотел никого обидеть, но хотел удовлетворить всех. Они говорят так лишь потому, что завидуют мои почестям, – он медленно повернул голову, огляделся по сторонам и добавил, обращаясь ко всем, но также и прямо к Марии: – Но Фортуна вольна прийти к любому, – он указал на соседний холм, – а среди них нет ни одного человека, который не желал бы занять мое место!
Он взял Марию за руку. Дю Крок молча смотрел на них.
– Ради любви Господа, – внезапно сказал Босуэлл, – и ради того, чтобы избавить королеву от мук и от крови, которая может пролиться здесь, пусть лорды выберут бойца, который сразится со мной один на один. Пусть этот поединок решит исход битвы. Мое дело правое, и я уверен, что Бог будет на моей стороне!
– Это мое дело! – с жаром воскликнула Мария.
Передние ряды армии лордов двинулись через ручей с копьями наперевес.
– Смотрите, они приближаются! – сказал Босуэлл. – Теперь, если вы хотите взять на себя роль посредника между Сципионом и Ганнибалом, когда их армии были готовы вступить в бой, помните о том, что он занял наблюдательный пост, откуда мог наблюдать за лучшей бранной забавой в своей жизни. Если хотите поступить так же, могу обещать вам славное зрелище.
Дю Крок покачал головой:
