— Радист готов! — Клюев рванул красную рукоятку, в тот же миг под ним обнажился широкий люк.
— КОУ готов! — доложил Гудков.
— Второй штурман… — начал лейтенант Гладков, взглянул на отца и осекся.
— Подтяни ремни, — спокойно сказал ему Скиба. — Прижмись к спинке! Сожми зубы и закрой глаза — делай, как учили!
— Экипажу покинуть самолет! — крикнул Волк.
— КОУ катапультируется? — Взрыв бросил Гудкова в открытый люк. Вместе с креслом прапорщик пролетел мимо Клюева. Следом катапультировался и Клюев.
— Нажми ручку! — крикнул Волк лейтенанту Гладкову.
Лейтенант открыл глаза и растерянно произнес:
— Не могу, товарищ капитан!
Скиба рывком поднялся с места, на ходу срывая с брюк ремень.
Тем временем на самолет стремительно надвинулась острая вершина скалы. Генерал рванулся к штурвалу, но Волк уже успел его круто вывернуть, и скала пронеслась в нескольких метрах от крыла самолета.
Скиба ловко привязал один конец своего ремня к красной рукоятке на кресле Гладкова.
— Выпрями спину! Замри! — Скиба рванул свободный конец ремня. Гулкий взрыв ударил по кабине, ремень вырвало из рук капитана, а лейтенант вместе с креслом рухнул в открытый люк.
— Площадка! Слева — десять! — крикнул, вернувшись в свою кабину, штурман.
— Разглядел! — ответил Волк.
Перед ними тянулось ровное буроватозеленое поле. За ним стеной щетинились сопки.
— Высота — пятьдесят! Скорость — триста… двести пятьдесят…
— Сажа-ю… — Волк плавно подтянул штурвал.
Толчок! Самолет, тяжело подпрыгивая, пронесся по полю — мимо полуразвалившихся каменных бараков, груды ржавых бочек, мимо остатков аэродромной вышки… Впереди, совсем близко, вырос покосившийся металлический ангар.
— Тормози! — выкрикнул Скиба. Сморщившись от напряжения, Волк жмет на тормоза. Но поздно — заправщик влетает в ворота ангара, разнося его на куски, выкатывается с другой стороны и только тогда останавливается. Ржавые листы гофрированного железа с грохотом рассыпаются по земле…
Волк распахнул форточку кабины, откинулся на спинку сиденья и, расстегнув шлем, закрыл глаза.
Генерал Гладков нагнулся, поднял с пола окровавленную гусиную лапу. На широком кольце — знакомая надпись: «0634. Норвегия. Вадсё».
— Если нельзя, но очень хочется, то можно… — задумчиво проговорил генерал.
Поздним вечером того же дня Надежда Павловна в своей искусно обставленной комнате что-то задумчиво вязала на машине.
Раздался звонок.
— Я открою! — крикнула Надежда Павловна, поднимаясь.
На пороге стояли генерал Гладков, Волк, Скиба, Гудков, Клюев, лейтенант Гладков и Мария.
Надежда Павловна удивленно взглянула на мужа — лицо генерала пестрело узкими полосками пластыря. Однако ни одного вопроса Надежда Павловна не задала.
В прихожей появилась встревоженная Ира, кинулась к лейтенанту Гладкову.
— Почему ты так долго? — тихо спросила она.
— Пивка зашли выпить, — ответил за сына генерал.
Волк, Скиба, Гудков и Клюев, сняв куртки, смущенно топтались в прихожей. Лейтенант увел их в гостиную.
— Ты чего? — тихо спросил генерал, заметив улыбку жены.
— Да так… Соскучилась, — ответила Надежда Павловна и, по-прежнему улыбаясь, прошла в кухню.
Генерал появился в гостиной, и летчики привстали с кресел, но Гладков жестом остановил их. Он достал из бара две бутылки коньяка, сделал знак сыну, и тот поставил на журнальный столик рюмки.
— По маленькой, пока дамы там готовят… — сказал генерал. — Давайте, Клюев. — И заметив смущение радиста, добавил: — Я разрешаю… Ну, за морских летчиков!
Надежда Павловна, Мария и Ира возились на кухне.
— Если Генка и сегодня откажется переучиваться на новые машины, тогда все, — решительно сказала Мария. — Будет летать на заправщике до седых волос.
— Ну и что? — спокойно спросила Надежда Павловна. — Летает — значит, нравится…
— Главное, — продолжала Мария, — не могу понять — в чем дело! Дружба? Но такой дружбы сегодня не бывает, правда?
— Когда вы поженились? — спросила Надежда Павловна.
— Восемь лет назад, — ответила Мария, — Гена тогда свой заправщик получил.
— Он тебе ничего не рассказывал? — спросила Надежда Павловна. — Про свои лейтенантские дела…
Надежда Павловна подала Ире тарелку с лимоном:
