— Сердце подсказало мне…
— Врет оно, твое сердце… врет, как и ты сам!
— Я понимаю, что поступил подло. Но сейчас скажи, молю тебя: эта девочка — моя дочь?
— Я отвечу тебе только одно: уйди с глаз моих, чтобы я больше тебя не видела.
— Я заслужил это, я знаю… но теперь я хочу сделать только хорошее. Еще раз умоляю: не лишай меня этой возможности…
— Да уходи же! — закричала она. — Не хочу тебя видеть. Уходи!..
— Рири, выслушай меня, разве ты не видишь, что я совсем обезумел. Ответь только на мой вопрос — мне больше ничего не надо…
— Будь ты проклят! Сам же бросил меня, а теперь скулишь, как побитая собака!
Оттолкнув его, она бросилась бежать, осыпая его проклятиями.
Ночь Иса провел на набережной. Он не видел и не слышал ничего: ни сияния южных звезд, ни шума разбушевавшегося моря. Домой вернулся только на рассвете. Кадрия ждала его, измучившись от беспокойства.
Если бы Рири оставила в его сердце хоть малейшую надежду, Иса рассказал бы Кадрии всю правду. Но этого не случилось, и он сказал жене, что был в плохом настроении и бродил всю ночь по городу. Уже лежа в постели, он говорил себе: «Надо как можно скорее покончить с этой лживой жизнью, будь она проклята! Опять пойдут карты, коньяк, потекут набившие оскомину разговоры».
На следующий день Иса снова отправился к лавочке Рири. Он долго ходил вокруг в надежде увидеть своего ребенка. Несмотря на неудачу, он продолжал верить, что счастье не пройдет мимо.
Подойдя к сидевшему неподалеку чистильщику обуви, Иса поставил ногу на ящик и громко спросил:
— Есть свободные квартиры?
— Квартир в это время больше, чем забот на сердце, — улыбнулся чистильщик.
— Мне нужна свободная комната.
— В пансионе?
— Лучше в какой-нибудь семье! — подмигнул Иса и, кивнув головой в сторону лавки Рири, спросил:
— Знаешь что-нибудь о хозяйке «Бери и благодари»?
Чистильщик стал серьезнее, улыбка сбежала с лица.
— Что вы, господин. Это уважаемая госпожа.
Иса пристально посмотрел на него.
— Не хочу занимать ваше время, ничего не могу сказать… — продолжал чистильщик.
— Э, да ты не понял меня. Я и сам вижу, что это уважаемая госпожа. Но у нее, я слышал, есть дочка, такая милая девочка.
— Да, да, такая прелесть, плод счастливого брака!
Иса многозначительно улыбнулся:
— Но ведь отца девочки никто не видел. Госпожа незамужем?
— Что вы, что вы… Муж ее — хозяин лавки.
— Так почему же он не хозяйничает в своем заведении сам?
— Видите ли… — чистильщик замялся, потом, набрав в легкие побольше воздуха, словно перед прыжком в воду, сказал: — Он сейчас в тюрьме…
— За что?
— Говорят, наркотики! Но, видит аллах, он не виноват!
— Аллах его и освободит. Но скажи мне, ты уверен, что он отец ребенка?
— Еще бы, — в глазах чистильщика на какой-то миг появилось выражение настороженности.
А Иса, словно решившись на что-то, сказал:
— Ну, довольно болтать… Сдается мне, что тебе кое-что известно, но ты хочешь скрыть это от меня… А может, я знаю больше твоего, а?
— Что вы знаете?
— Хотел бы сначала послушать тебя: как же нам вести дальше разговор, если ты заведомо начинаешь со лжи.
— Говорят, — начал чистильщик, видимо уступая напору Исы, — что хозяин записал в метрику этой девочки свое имя. Хороший он человек!
— Но для чего он это сделал?
— Видите ли, он старый и очень добрый человек, детей у него не было, — продолжал чистильщик, не забывая густо намазывать ботинки Исы ваксой. — Он полюбил свою нынешнюю госпожу и женился на ней. Все по воле аллаха, по повелению пророка…
— Он действительно хороший человек, — сказал Иса, судорожно глотнув слюну, — и, уж конечно, не заслуживает тюрьмы…
— Поэтому-то она и работает в лавке и терпеливо, преданно ждет…
— Он достоин этого…
Иса расплатился. Разговор вселил в него слабую надежду.
Как и накануне, он простоял под фонарем до полуночи, ожидая Рири.
Заметив его, она перешла на другую сторону, но Иса бросился вслед за ней.
— Я жду тебя, — сказал он с мольбой в голосе, — нам нужно поговорить…
Рири продолжала идти, делая вид, что все это ее не касается. Тогда Иса преградил ей дорогу.
— Скажи мне только: она моя дочь?
— Отстань, иначе я позову полицию…
— Она — моя дочь, да, да! Я знаю все…
