Его третьи сутки донимал кашель, который с каждым часом причинял все больше боли. В груди пылал пожар. Горло скребли сотни острых когтей. Каждый приступ, казалось, должен был закончиться кровавой рвотой и рано или поздно это должно было произойти. Он даже желал этого. Чем скорее он начнет кашлять кровью, тем меньше ему останется жить в этом подвале, мучимый лихорадкой и дурными видениями, в которых к нему тянулись из всех углов ядовитые змеи и пауки, а когда он, спасаясь от них, прижимался к прутьям камеры, его хватали за горло пылающие руки колдуна в красном. Сразу после таких галлюцинаций, он начинал кричать изо всех сил, затем крик переходил в кашель. Его скручивало от спазмов и чем дольше его тело сотрясалось кашлем, тем сильнее была боль. И самое отвратительное во всем этом было то, что он не мог заставить кашель прекратиться. Вследствие чего, ему только и оставалось терпеть боль и ждать когда же из его рта полезут его собственные легкие и на этом все закончится.
Помимо кошмаров к нему приходили и приятные видения. Однажды он очнулся, чувствуя, как кто-то гладит его по волосам. Он с трудом распахнул слипшиеся веки и увидел свою жену Валери, улыбка которой заменила ему на какое-то мгновение лучи солнца. Он лежал на ее коленях, трясясь от жара, и пытался произнести хоть одно слово, но кроме сиплого шипения его голосовые связки больше ни на что не сподобились. 'Потерпи еще немного' прошептала она, затем исчезла.
Во второй раз она привиделась ему стоящей у стенки и протягивающей ему большую гроздь белого винограда. 'Ты должен есть, если хочешь выжить' прошептала она ему.
— Я уже ничего не хочу, любовь моя, — прохрипел он. — Я престо хочу умереть и соединиться с вами на Земле Мертвых.
'Только не сдавайся. Борись. Борись ради меня, если у тебя больше нет сил жить ради самого себя'.
Уолтер Малвилл не мог отказать в этой просьбе своей умершей жене и протянул трясущуюся руку к винограду. Он оторвал одну ягоду и с трудом поднес ее ко рту. Вкус у винограда был отвратительным и совсем не сладким, но он прожевал его и проглотил, после чего сорвал очередную ягоду.
Вскоре Валерии исчезла. А вместе с ней исчезла и гроздь винограда, сменившись слизняками, что извивались в его пальцах и выделяли слизь. Его стошнило, затем возобновился кашель, но смерть так и не пришла.
Очередное видение было менее приятным, чем предыдущие два, так как ему почудилось, что в его камере снова появился колдун, чьи глаза горели синим пламенем. Он поднял ему голову, вызвав очередной приступ боли, и заставил его выпить некую жидкость из фляги. Напиток был теплым, содержал алкоголь и был очень горьким. Малвилл чуть было не захлебнулся, из-за чего попытался оттолкнуть от себя руку колдуна, но у него ничего не вышло. Его заставили сделать не меньше десяти глотков, прежде чем отняли фляжку ото рта. В желудке снова все горело, только в этот раз жар был приятным. Малвилл начал понимать, что это вовсе не видение, а реальность.
— Как ты? — спросил его колдун с синими глазами.
— Чего тебе надо? — прохрипел Малвилл, скрутившись в клубок, лежа на сыром полу.
— Пришел тебя освободить и рассказать приятную новость.
— Нет в этом мире новостей, который бы смогли мне принести радость.
— Даже если я скажу, что тварь, которая убила твою семью и заключила тебя в темницу, мертва?
Как не странно, но он все еще не потерял способность испытывать приятные чувства. Он с трудом приподнялся на ослабленных руках и посмотрел на стоящего перед ним колдуна.
— Ты его убил? Тебе удалось его убить? Но, как?
— Неважно как, главное, что он получил по заслугам и теперь ты можешь покинуть темницу и снова занять трон Андора. Хотя, должен тебя разочаровать: большая часть жителей губернии, не пережила короткого правления того, который называл себя 'Джеймсом Фостером'.
— Сколько людей погибло? — пожелал знать Малвилл.
— Геноцид пережили примерно половина населения губернии.
Эти слова шокировали Малвилла. Ему стало совсем дурно. Даже хуже чем было до испитого лекарства, которое, стоит отметить, быстро избавило его от жара.
