Он словно загипнотизированный протянул свою ладонь навстречу Харону, но прежде, чем они прикоснулись кончиками пальцев, Кевин отдернул ее назад.
— Не прикасайся к нему! Все закончится для тебя потерей памяти. Он знает о самоубийстве, и дымом дубовой коры его не обмануть.
И хотя Кевин только подумал об этом, его слова прозвучали точно так же, как и предыдущие слова. Голову Нолана снова заполнил гул статических помех.
— На Земле Мертвых нет место и тайнам, а не только лжи. И все эти ритуалы с дубовой корой не основаны ни на чем. Также как и те байки, что при самоубийстве у человека стирается память. Не беспокойся, ты будишь помнить всю свою жизнь в мельчайших подробностях, если только сам не захочешь обо всем забыть. Ты можешь попросить меня об этом сразу, как только сядешь в мою лодку или же промолчать и тогда твои воспоминания останутся при тебе.
— И многие решаются на добровольное стирание памяти?
— Таких немало. На Земле Мертвых обитают духи многих убийц и насильников, которые добровольно решили отказаться от воспоминаний из-за груза вины. Некоторые отказываются из-за более мелких причин. Все делается исключительно по согласию умершего.
— И где справедливость?! Как могут существовать в одинаковых условиях души убийц и жертв?! — возмутился услышанным Кевин. Конечно, он никогда не был сторонникам вечных мук для грешников, и все же он ожидал, что после смерти плохие люди должны были хоть как-то понести наказание за те низости, которые он совершили при жизни. А стирание памяти — и то добровольное — было явно не равноценной платой за все грехи.
— Справедливости нет место на Земле Мертвых, точно так же, как и тайнам и лжи. Все это лишь человеческие изобретения, в которых нет ни малейшего смысла в этих местах. По нашим меркам — ты еще птенец и многое тебя будет удивлять, злить или же радовать, но у меня нет времени вводить тебя в курс дела. Скоро ты сам все узнаешь. Сейчас, тебе лучше сесть в лодку и позволить мне выполнить свою работу.
— Не в этот раз, приятель, — пробурчал Кевин, после чего решительно ступил в черные воды Стикса.
* * *
Из пяти человеческих чувств на Земле Мертвых были активны только два из них — зрение и осязание. И если с помощью первого чувства, он предположил, что воды Стикса похожи на жидкую смолу, то осязание полностью подтвердило зрительное предположение. Черная жидкость, совсем не похожая на воду, прилипала к его телу, замедляя скорость, мешая плаванью. Вдобавок она была во власти перепадов температур: в одной части реки вода была горячей, а в другой — холодной.
Харон плыл рядом с ним, отталкиваясь посохом как веслом, не переставая предлагать ему свою помощь.
— Еще не поздно отказаться от всей этой затеи. Не будь глупцом, Кевин Нолан. Сними амулет и дай мне свою руку. Все равно у тебя ничего не получится, даже если тебе и удастся самостоятельно добраться до другого берега и найти Солнечный Луч. Назад вам придется тоже плыть и поверь: обратный путь будет куда сложнее. И с чего ты взял, что Солнечный Луч с Дубовой Ветвью захотят вернуться в Мир Живых вместе с тобой? Ты думаешь, они пойдут на такой риск? Не глупи, дай мне свою руку, и я избавлю тебя от мучений.
Кевин продолжал плыть, игнорируя слова Харона. Он старался смотреть только перед собой и вглядываться вдаль, в надежде увидеть другой берег Стикса. Пока что на сушу не было даже намека. Кругом была только черная вязка вода, что обжигала и одновременно холодила его тело.
— Ты знаешь, что находится на дне Стикса, Кевин Нолан? — продолжил разговор лодочник, чей голос эхом отзывался в голове плывущего. — Земля Безумия. И знаешь, почему она так называется? Потому что попавшие туда души становятся тонкими и истертыми, как старая человеческая одежда. Дыры в душе схожи с шизофренией и чем больше эти дыры, тем безумнее становится душа. И каков конец, ты спросишь? Я отвечу: дальше их ждет только Великая Пустошь. Думаю, мне не стоит объяснять тебе, что значит это словосочетание.
Кевин продолжал хранить молчание, работая размашисто руками и отталкиваясь ногами, сравнивая себя с комаром, попавшим в застывающий янтарь. Сам того не желая, он начал задумываться о том, что Харон вполне мог быть прав и ему не удастся переплыть Стикс. И, конечно же, все его мысли были тут же уловлены мрачным лодочником.
