Перед ним стоял очень старый человек, одетый в лохмотья. Его глаза с трудом проглядывались между складками кожи. Рот был впалым, что навевало мысль о том, что он был полностью лишен зубов. Старик был обладателем больших ушных раковин, из которых торчали курчавые седые волосы. Несмотря на отсутствие света, он смог его хорошо рассмотреть. Также он хорошо видел и самого себя, и в этом не была заслуга амулета. Казалось, что в старике, также как и в нем самом горела некая внутренняя свеча. В нем она горела не затухая, а в старике зажглась лишь тогда, когда он заговорил с ним.
Старик сделал ему шаг навстречу и очень внимательно осмотрел Кевина.
— Вы сказали 'солнечный луч'? — повторил свой вопрос старик дребезжащим слабо внятным голосом.
— Да, — насторожено, ответил ему Нолан. — Вы ее видели?
— Вы сказали 'ее'? — ответил вопросом на вопрос старик, продолжая оглядывать его с ног до головы.
— Так вы ее видели или нет? — гораздо резче потребовал ответа Кевин, все еще общаясь на уровне обмена мыслями.
Старик перестал его с любопытством осматривать и повернул дрожащую голову куда-то в сторону.
— Нет, я давно не видел солнечного света. Я многое бы отдал, чтобы увидеть его вновь. Теперь я сожалею, что при жизни не мог радоваться столь простым вещам, как цвета, запахи, свет, осязание. Всегда понимания 'счастья' приходит к нам, когда мы лишаемся чего-то совершенно обыденного. Жаль, что мы понимаем это слишком поздно. — Старик тяжело выдохнул, борясь с проступившими слезами, ритмично пожевывая губами. — А вы, позвольте спросить, когда умерли?
— Я…, — Кевин запнулся, не зная как продолжить. С таким вопросом к нему обращались впервые. Можно было ответить, что умер он только что, но была ли в этом правда? Тогда, что произошло с ним на мосту, когда он сидел за рулем машины, а рядом с ним были Клэр и Кэтти? Перерождением? Перемещением? Или все же смертью? Если это и была смерть, то она совсем не была похожей на эту. — Я не знаю, что вам ответить.
— Но, вы ведь помните свою жизнь? Помните то, что с вами было до того, как вы попали на Земли Мертвых?
— Да. Я помню.
— Замечательно, просто замечательно! — заликовал старик, выдавая в себе сумасшедшего. — Тогда напомните мне, как выглядит 'красный цвет'. Помню, что он был моим любимым цветом при жизни, но я совсем не помню, как он выглядит.
Старик глядел на него с такой надеждой, что Кевину даже стало его жалко. Но, как он мог напомнить старику, что значит 'красный' и как он выглядит? Это ведь абстрактная вещь.
— Это… это очень красивый цвет.
— Красивый, красивый, да, очень красивый, — закивал головой старик, находясь весь во внимании и ожидая следующей порции описаний от Нолана.
— Он похож на спелый и сочный фрукт.
— О, да, о да! Очень спелый и очень сочный фрукт! — заулыбался житель Земли Мертвых, растянув губы в улыбке, обнажая беззубые десны.
— Так выглядит сердцевина грейпфрута или арбуза.
— Да! — практически завизжал от восторга старик, крепко сжав сухие кулачку на уровне впалой груди. — Да! Да! Все так! Как сочный спелый фрукт. Грейпфрут или же арбуз.
— Рад, был вам помочь, дедушка, но мне пора идти.
— Погоди! — встрепенулся старик. — Прежде чем ты уйдешь, напомни мне, что значит 'сочный'. И 'спелый'. А еще, что такое 'арбуз'. И 'грейпфрут' заодно!
Кевину стало не по себе. Мимолетная радость того, что ему удалось помочь старику, тут же улетучилась. Все это было бессмысленно, ведь каждое его объяснение будет приводить к новым вопросам, и так будет длиться до бесконечности, пока дух в его амулете не умрет, а он сам позабудет, что значит 'красный' и 'сочный'.
— Извините, но мне пора идти. — Кевин повернулся к старику спиной и пошел прочь, шагая в полной темноте.
— Постой! — закричал голос старика в его голове, который постепенно начал угасать. — Куда же ты?!
Он точно не знал, сколько он прошел вглубь Земли Мертвых, не встретив на своем пути ничего твердого, или жидкого, или упругого, до чего можно было бы дотронуться, прежде чем позволил себе обернуться назад. Старика не оказалось за его спиной. Он не последовал за ним, а просто растворился во мраке.
