– А ты книжки Андрей любишь читать?
Я хотел честно помотать головой, но, наверное, из уважения к хозяину опять неопределенно пожал плечами.
– Книги надо читать. Я сейчас скажу банальность, но мне хочется её сказать именно Вам. В книгах сокрыт чужой опыт и, читая книги, мы экономим энергию, также свои мыслительные процессы тренируем. Вроде парадокс: с одной стороны тренируем, а с другой экономим, но как раз из парадоксов всё стоящее на этом свете выходит. Кроме того книги учат думать, а это, я уже повторяюсь, в наше время ой, как не маловажно. Сейчас думают всё меньше и меньше. Хотите, я дам Вам почитать Достоевского?
– Нет, – уже искренне отказался я даже с некоторым испугом, – он мне не нравится. Я в школе пробовал читать, не получилось.
– Хорошо, – грустно вздохнул Сергеич, – Достаевского не любя читать нельзя, но мне кажется, Вы бы его полюбили. Только нет ничего хуже насильной любви, потому Достаевского я Вам не дам. Вот лучше возьмите Монтеня. Эту книгу я Вам дарю за Вашу мне помощь. Хотите, читайте, хотите, нет, Ваше дело. Монтень жил в шестнадцатом веке, но писал о вещах, которые одинаковы для людей во все времена. Это первый том, если понравится, тогда приходите, я вам и второй подарю.
Мы поговорили еще и стали прощаться. Уже на пороге Сергеич мне предложил еще одну цель.
– Тебе бы еще девушку подыскать надо, невесту, так сказать. Семья ведь человеку нужна. Только здесь осторожней будь, за красивой морковкой не очень гоняйся. Я тебе уже сегодня про это говорил. Присмотрись и помни за красивой обложкой, часто прячется безобразное содержимое. Кстати, это не только женщин касается. Вообще в вопросах выбора всегда надо быть весьма осторожным, особенно, если выбор принципиальный.
Рассуждал-то Сергей Сергеевич конечно правильно, но уж как-то слишком правильно. Так в жизни не бывает. В жизни всё проще и глупее. Я конечно о своих думах Сергею Сергеевичу говорить не стал, а, попрощавшись, двинул к порогу.
В садике на лавке, старательно храпели Тодор с Кокосом.
– Может мне их вынести? – предложил я Сергею Сергеевичу ещё одну услугу, но он от неё отказался и лишь устало махнул рукой.
Дома я разделся, включил настольную лампу, лег на кровать и стал читать подаренную книгу. Первая глава называлась – «Различными средствами можно достичь одного и того же».
– Интересно, как же так можно? – прошептал я и углубился в чтение.
Углублялся я недолго, ну минуты две от силы. Дальше пришлось задуматься. Монтень учил, что если я оскорблю какого-нибудь начальника и испугаюсь мести его, то я должен просить у оскорбленного мною пощады и покорить его своей покорностью, взывая к жалости и состраданию. Это, считал он обычный способ добиться прощения, но есть и другой способ. Совсем противоположный, по которому надо еще больше насолить оскорбленному тобой и этот способ иногда приводит к желаемой цели. Жалко я не знал этого способа сегодня утром, а то бы пришел к завгару, вдарил кулаком по столу и потребовал заменить движок или еще чего-нибудь трудно исполнимое. А потом, не давая ему опомниться, сказал, что организовывать фабричный транспорт для поездки его жены в Москву дело неправильное, не государственное, тем более она у нас на птичнике не работает. Интересно, предложил бы он мне после этого уволиться? Вот бы узнать. Только время вспять не повернуть. Я тяжело вздохнул и опять припал к книге, почитал еще и почувствовал, что засыпаю. Заснул я в ту ночь быстро, а вот спал плохо, беспокойно. Снился мне всю ночь непонятно-бесконечный сон, из которого запомнился мне только Сергей Сергеевич, пытающийся выбраться из глубокой помойной ямы на задворках моего дома. Строй копьевских мужиков в красных куртках с длинными пиками наперевес, уходящий вдаль от деревни по извилистой пыльной дороге и тетя Клава, несущая на своих широких плечах дядю Федю. Дядя Федя улыбался, был еще жив и потому орал во всё горло похабные частушки с залихватскими выражениями. Мужики в строю тоже улыбались и дружно приплясывали в такт срамным куплетам. Только по лицу тети Клавы текли слезы, то ли от радости, то ли еще от чего, во сне мне это не понятно было.
