Что они забыли на кладбище, закрытом еще три дня назад? Пришли намеренно, нет не может быть, чтоб устраивали на него облаву, он слишком осторожно себя вел, с той поры, как закрыли кладбище, вообще не покидал его пределов.
Косой встряхнулся, снова вгляделся в мелькнувшие на дальней аллее тени. Не разглядеть, бельмо мешает. Только команда, довольно резко прозвучавшая: «рассеяться!», заставила его вздрогнуть. Значит, милиция. Но все же, чтобы именно за ним устроена облава? – бред какой-то. А, если не за ним, то для чего же?
Ответ ему был дан незамедлительно. Невдалеке прошуршали знакомые шаги, никуда уже не спешащие. Один из его знакомых, если позволено так выразиться. Их тут несколько, его знакомых. Товарищей по затвору, никуда не выходящих, словно сторожащих кладбище изнутри – от посягательств подобного рода пришельцев. Его они не трогали. Бродили мимо, всегда останавливаясь перед ним, что-то булькая бессвязно. Иногда пытались коснуться волос, рук, ног. Косой боялся этих прикосновений, старался не даваться. Но иногда приходилось и он вынужден был, замерев внутренне, сжавшись, казалось, до размеров трепещущего кролика, проглатывая подступающее отвращение, терпеть эти прикосновения – мягкие, неловкие, но всегда осторожные и, по счастью, безболезненные.
Словно мертвецы играли с ним. Или пытались вспомнить какого это – все еще быть живым. Любопытствовали. Присматривались.
Вчера, как раз перед тем, как он вроде бы увидел Чуму, с ним приключилась странная история. Он брел по аллее, вообще, он редко совершал прогулки – этим занимались живые покойники, караулившие кладбище. Косой предпочитал уединение склепов. Точно поменялся местами с мертвыми – теперь он находился взаперти, а они бродили мимо него, изредка останавливаясь перед решеткой. Затем уходили снова и снова останавливались. Возможно, они пытались привыкнуть к нему.
Вчера под вечер, он брел по кладбищу и внезапно натолкнулся на перекрестке на очередного живого приятеля. Следом за ним, метрах в двадцати, маячил еще один – именно он одеянием своим, намотанным на тело всевозможным тряпьем имел сходство с Чумой. Разглядеть поближе Косой не мог, на всякий случай окликнул бывшего своего товарища, хотя и ответа ожидать не стал – знал уже, что мертвые не отвечают. Вроде как поздоровался. И прошел дальше, вдоль аллейки. Краем глаза заметив, что мертвец устремился за ним – чего раньше никогда не делал. Обычно днем, при свете солнца, они ходили по строго определенному маршруту, вот тот, с кем он встретился, предпочитал совсем старую часть кладбища, заросшую надежными раскидистыми елями, чей лапник скрывал почти полностью солнечный свет – Косой давно обратил внимание, что свет для мертвых не слишком приятен. Сейчас он изменил своему обычному маршруту, неожиданно отправившись на солнцепек.
Он оглядывался до тех пор, пока не наткнулся на еще одного мертвого. Пытался обойти, мертвец не дал, он повернул назад, продрался через кусты и заброшенную могилу, вышел на новую аллейку, споткнулся о корень сосны, поднялся. И побежал. Мертвые неторопливо следовали за ним. Кажется, именно они хорошо понимали, что делают, – в отличие от самого Косого, который бестолково петлял по кладбищу, до тех пор пока не уперся в глухую стену. И не обнаружил за спиной десяток неспешно бредущих живых трупов.
Вот тогда он действительно испугался. Как в тот раз, когда, устроившись поудобнее в склепе, он обнаружил внезапно, что его хозяин решил восстать из мертвых и присоединиться к остальным. И заметив пришельца в своем вечном убежище, решил полюбопытствовать – тогда впервые – что это за существо такое – живой человек. Косой отделался изгаженными штанами. А после еще долго приходил в себя. И лишь следующая встреча с хозяином склепа, а затем и с его хозяйкой, очнувшейся на другой день, немного успокоила его. Он понял, что смерть к нему пока не придет.
Усомнился в том вчерашним вечером. Тогда, прижавшись к стене, он не знал, что делать – не то пытаться прорвать шаткий строй, не то перелезть через бетонную ограду. Выбрал последнее – но смог лишь дотянуться, подпрыгнув, до края забора. На большее не хватило сил. Он свалился вниз, тут как раз подоспели мертвецы. Окружили, обступили. Он не стал подниматься, сжался, ожидая, чем закончится дело.
