Реализация этого проекта вызвала немногочисленные, но активные протесты патриотически настроенных граждан. Самой яркой из них стала попытка срыва натовской пресс-конференции в Новосибирске, едва не закончившаяся задержаниями пикетчиков.
Тем временем плоды оранжевой революции пожинала Украина.
Двадцать седьмого мая в порт Феодосия вошёл американский военный корабль «Advantage». На берег начали выгружать запечатанные контейнеры с оружием для предстоящих летом совместных украинско-натовских учений «Си Бриз-2006».
Город охватили массовые манифестации протеста. На следующий день крымчане заблокировали порт, и началось острое двухнедельное противостояние.
Одним словом, год был непростой и весьма насыщенный событиями.
* * *
Их было трое. Их арестовали в апреле за нападение на национальной почве на каких-то торговцев с Люблинского рынка и теперь проверяли на причастность к убийству дворника Абдулкеримова в ноябре минувшего года. Один из них дал признательные показания по этому эпизоду, и теперь, после праздников, всем троим предстояли очные ставки с ранее арестованным сообщником Виталием Нецветовым.
Как утверждали случайные свидетели случившегося, уже или ещё не спавшие в столь неурочный час жители окрестных домов, наблюдавшие за происходящим во дворе из зашторенных окон, нападавших было четверо, так что теперь у следователя сходилось количество обвиняемых.
Случайных свидетелей было трое — мужчина с девятого этажа и семейная пара с двенадцатого. Ни Виталика, ни вновь арестованных они с уверенностью опознать не могли, поскольку на улице было темно, лиц они с большой высоты не разглядели и не запомнили.
Обход квартир нижних этажей расположенных поблизости подъездов следствию ничего не дал — все, у кого окна выходили во двор, в ту ночь спали, ничего не видели и не слышали.
Виталика наконец-то повезли на следственные действия.
Его подельником оказался коротко стриженный молодой человек лет восемнадцати по имени Максим Васильченко, который, как выяснилось, жил в нескольких кварталах от его дома.
Он искоса бросал на Виталика недобрые взгляды, предполагая, что перед ним специально подосланный провокатор.
В ответах на вопросы Максим путался, неуверенно говорил, что был в ту ночь в Люблино и драку помнит, но сам ножом никого не бил и вообще был без ножа.
На Виталика он смотрел с подозрительностью недоумением.
— Давно Вы знакомы с Нецветовым? — спросил его следователь.
— Я вообще не знаю, кто это такой, — ответил Максим.
— Нецветов, а Вы Васильченко давно знаете?
— Я его в первый раз в жизни вижу.
— По-Вашему, Васильченко был среди нападавших на Абдулкеримова?
— Не могу сказать точно. Я не запомнил их лица.
Это была правда. Лиц их Виталик не помнил, но продолжал твердить правду с упорством обречённого.
— Ты вообще кто такой? — спросил Васильченко, когда им разрешили задавать вопросы друг другу.
— Говорю же, случайно мимо шёл.
Из скрипучего принтера на полированном деревянном столе один за другим выползали листы протокола.
«С моих слов записано верно. Мною прочитано. Васильченко».
«С моих слов записано верно. Мною прочитано. Нецветов».
Когда их вели по длинному коридору следственного управления, Васильченко скосил взгляд на Виталика.
— Слышь, ты… Ты откуда вообще взялся?
Виталику это стало уже надоедать.
— Случайно попал, и всё, — ответил он ровно и коротко.
Васильченко смотрел на него, пытаясь понять, что происходит, и не находя ответа. Он-то знал точно, что Нецветов в нападении на Абдулкеримова не участвовал — но, как ему казалось, будь Виталик подсадным, он вёл бы себя иначе. Виталик же всё отрицал.
В последующие дни прошли очные ставки Виталика с двумя приятелями Максима Васильченко. Вели они себя по-разному, признавали факт знакомства друг с другом, но знакомство с Нецветовым оба категорически отрицали.
Виталик снова заявил, что видит этих людей впервые в жизни.
* * *
Любины глаза Артюхин определил для себя как «спокойно-серые».
Серые, спокойные и внимательные — да, так, пожалуй, будет точнее.
Несколько секунд он смотрел на неё изучающе.
— Догадываетесь, зачем я Вас пригласил?
— Совершенно не представляю.
