– Так, значит, Женевьева Бренон гостила в замке вовсе не потому, что была знакомой Генриха Фроста? – сделала законный вывод Екатерина Дмитриевна.
– Нет, она здесь была по приглашению Стефана. Он давным-давно старался помириться с дочерью и, по всей видимости, хотел впечатлить женщину своими достижениями. Мол, даже если он и бросил семью, дело того стоило. И вот он – на вершине успеха, ему наконец поверили, и он близок к своей цели. И тут он исчезает. Женевьеву, конечно, о смерти отца известили. Но она, по всей видимости, начала что-то подозревать и не очень поверила заключению о естественной смерти. Поэтому и связалась с Лоуренсом и Генрихом, говоря о своих подозрениях. И именно поэтому она появилась с плакатом на собрании центра. Опыты на животных были поводом, она просто хотела их спровоцировать.
– Нужно сказать, что попытка ей удалась, – печально усмехнулась Ангелина.
– И именно Филипп ее убил?
– В павильоне в предместье Парижа, который он снимал под именем собственного отца, мы нашли пистолет. Баллистическая экспертиза подтвердила – из этого оружия убили Женевьеву! Скорее всего, он запаниковал, ну а потом вполне логично последовали Лоуренс и сначала оглушенный, а потом выкинутый из окна Генрих Фрост. Коллега Филиппа, подписавший медицинское свидетельство о смерти Стефана, во всем признался. Мы провели эксгумацию тела Стефана. Новая экспертиза подтвердила отравление. По Лоуренсу и Фросту прямых доказательств у нас пока нет, но будем рассчитывать, что твой экс-возлюбленный облегчит наконец совесть.
– А Херманс?
– Его роль следует выяснить, но пока прямых доказательств против него нет.
– А Флориан?
– Ну, у него кишка тонка, – усмехнулась Марго, – мошенничество по его части, а вот убийство – вряд ли.
– Но почему ты стала подозревать Филиппа? – непонимающе воскликнула Ангелина. – А говорят, что влюбленные – слепы.
– Двадцатилетние – может быть, но, когда разменяешь шестой десяток, как-то сложно не замечать… Давай больше не будем об этом!
Марго осеклась, больше говорить ей не хотелось. Да и как объяснить, что Филипп был куртуазным, милым, обходительным, но еще он был фанатиком, безумно преданным одной идее. Весь пыл, всю страсть, которой обладал, он посвятил одной-единственной цели. В какой-то степени Стефан, заразивший ученика своей одержимостью, сам подписал себе смертный приговор. Для Филиппа Берже его учитель предал его и предал самого себя. Это странное ощущение посетило ее тогда, в их романтический вечер, потом долго не оставляло, пока наконец не стало четкой и ясной идеей. Она помотала головой, отгоняя от себя неприятные мысли, и задала вполне законный вопрос:
– Ну а голова?
– До этого мы пока не дошли.
– И, скорее всего, не дойдете, – не без сожаления добавила Марго, – что-то мне говорит, что Генрих знал, но эту тайну он унес с собой.
Они еще поговорили минут десять, и в конце, не без торжества, Эврар добавил:
– Ну что, дорогая кузина, как видишь, я был прав? Филипп Берже виновен, как бы ты вначале ни пыталась доказать обратное! Жизнь тебе не детективные романы, и, как я тебе говорил, в отличие от литературных изысков первый подозреваемый чаще всего оказывается последним!
Марго поморщилась.
– Хотя справедливости ради следует признать, что без вашей помощи мы бы со всем этим вряд ли разобрались, – заметив состояние своей кузины, добавил Эврар уже другим тоном, помягче, – так что огромная благодарность за помощь следствию от меня и от моей бригады!
– И хотя мне и не нравится роль Троянского коня, которую я сыграла в этой истории, но ничего не поделаешь, – вздохнула Марго, – в любом случае я уже сказала Филиппу, что наша история закончена.
– То есть апельсинов в тюрьме бедняга не дождется, – сделала вывод Ангелина.
– После всего – нет, – твердо, но с оттенком грусти в голосе ответила Марго, а потом, вскинув голову, уже совершенно другим тоном добавила: – Ну что ж, а завтра – Париж. Нужно сказать, что я безумно соскучилась!
– А почему завтра? Полчаса на сборы – и в дорогу! – вскинулась Ангелина. – Вы же знаете, девочки, я обожаю водить ночью…
Ехали молча, каждая думала о своем. Марго слегка взгрустнула – что ни говори, но Филипп ей по-настоящему понравился. Екатерина Великая, для себя уже поставившая точку в истории недавних убийств, всеми мыслями была в своем замке, намечая план дальнейших действий. Только Ангелина за рулем внедорожника продолжала размышлять обо всем увиденном и услышанном сегодня. Что-то во всей этой истории не клеилось, только что? Внезапно она вспомнила.
