– Рад вас видеть, дорогие дамы! – провозгласил он с порога и заметил бутылку шампанского. – А, мое самое любимое, может быть, я тоже имею право на бокальчик?
– Сначала расскажи, в чем дело? – потребовала его жестокая кузина.
– Умру от жажды, – горестно потупил глаза он.
– Пройдоха!
Эврар устроился с завоеванным бокалом напротив дам и с удовольствием сделал первый глоток.
– Теперь смерть от жажды тебе не грозит, рассказывай!
– Не знаю, с чего начать. Ты была права, кузина. И вообще, дамы, должен признаться, что вы все нам очень помогли! Хотя, конечно, мы бы все равно докопались, – добавил он поспешно, чтобы его кузина и ее подружки совсем уж не зазнались.
– Не бойся, на твои лавры и повышение мы претендовать не будем, – криво усмехнулась Марго.
– Благодарю, тем более они мне нужнее, чем вам, – логично заметил он и отпил еще глоток.
– Давай, не тяни, – потребовала Марго.
– Только с чего начать? – протянул Эврар, нетерпение дам его явно забавляло.
– Со Стефана. Ты его нашел?
– Нашел, правда, поговорить по душам не удалось, – с черным юмором заявил Эврар и с видимым удовольствием сделал новый глоток.
– Насколько я поняла, он умер не своей смертью? – начала осторожно Ангелина.
– Не своей, – кивнул головой Эврар.
– И если я не ошибаюсь, – продолжила Ангелина, – в его отправке к праотцам виновны вовсе не какие-то загадочные силы?
– Правильно понимаете, этот экспресс на тот свет ему организовали вполне реальные люди, вернее, реальный человек.
Эврар замолчал, качая головой. Пауза затянулась.
– Ну и что дальше? Ты так и собираешься играть в китайского болванчика? – не без раздражения поинтересовалась Марго.
– Не хочу тебя расстраивать, но твои подозрения подтвердились…
– Филипп? – только и произнесла Марго.
– Он самый, – кивнул головой Эврар, – и сейчас мои люди его арестовывают. Ты хочешь присутствовать?
– Нет, – жестко произнесла Марго, – не хочу.
– Понимаю, – только и ответил Эврар.
– Но почему он убил Стефана? Он же мне сам говорил, что для него это самый дорогой человек!
– Стефан был против опытов над головой, он оживил ее, и она для него была священна. Да и потом, скорее всего, в определенный момент он испугался, что ли.
– Понял свою ответственность? – вступила в разговор Екатерина Дмитриевна.
– Что-то вроде этого, но у Филиппа были совершенно другие планы. Он был одержимым человеком и понял, какие возможности представляет этот оракул. Останавливаться на достигнутом и задавать себе этические вопросы? Это было совершенно не в его духе. Я, кстати, прочитал пару его статей. Иногда удивляюсь этим ученым! Судьба нацистов их ничему не научила! – с горечью произнес он. – Ну да ладно, не до философии, так вот, еще в университете Берже участвовал в проекте изучения возможностей человеческого мозга. Уже тогда говорилось об экзокортексе и подсоединении мозга к машине. А тут сам мозг становился машиной, сохраняя способности человеческого мозга к самообучению. Связи у Филиппа остались, именно он подключил к их делу Херманса. Ну а Флориан появился на том этапе, когда они начали искать спонсоров.
– Но Стефан был против? – уточнила Марго.
– Он был против и, честно говоря, стал препятствием.
– Но каким образом Филипп?.. – начала было Марго и запнулась.
– Что? Каким образом он его убил? Очень простым – отравление атропином.
– А судебно-медицинская экспертиза?
– Ее никто не делал. Заявление о смерти в качестве друга покойного сделал Филипп. Свидетельство о смерти было подписано врачом, коллегой Филиппа. То есть никто никаких вопросов не задавал.
– У него не было семьи?
– А вот это самое интересное. Все началось с Женевьевы Бренон, если бы не она, то дело бы так и заглохло. Ты оказалась права, кузина, Стефан и отец Женевьевы Бренон – один и тот же человек.
– Ты это знала и скрывала от нас? – возмутилась Ангелина.
– На первый взгляд это была совершенно идиотская идея, согласись, – с непривычной для нее мягкостью произнесла Марго, – поэтому я ее высказала только Эврару, да и он у виска пальцем покрутил!
– То есть Женевьева Бренон – дочь Стефана? – переспросила Ангелина.
– Вот именно, именно она была связующим звеном, которого нам не хватало. Женевьева Бренон давным-давно разругалась с отцом и еще в девичестве взяла материнскую фамилию. Но до восемнадцати лет ее звали Женевьева Гаспа. Тем более Стефан никогда ее воспитанием не занимался, да и материально помогал мало. Но чадо по-своему любил.
