Немногочисленные посетители, подняв глаза над чашечками с кофе, смотрели на проходящих мимо Дайану и Байрона. Дайана явно производила впечатление на многих: ее тонюсенькие каблучки легко постукивали, персиковое платье-туника нежно льнуло к телу, обрисовывая красивую линию груди. Невозможно было не обратить внимание и на густое облако ее чудесных золотистых волос. Дайана двигалась плавно, как волна, и казалось, что после нее на зеркальном полу остается легкая рябь. С одной стороны, Байрону хотелось, чтобы эти люди перестали, наконец, пялить глаза на его мать, с другой – ему было это приятно, и он надеялся, что они никогда не перестанут на нее смотреть. Но сама Дайана шла так спокойно, словно ничего не замечала вокруг. Наверное, все эти люди думают, что она какая-то кинозвезда, думал Байрон. Во всяком случае, сам он именно так и подумал бы, если бы, конечно, видел ее впервые, а не был с нею давно знаком.
– Правда, здесь симпатично? – сказала Дайана сыну, когда официант абсолютно бесшумно подвинул ей стул и так же бесшумно удалился.
Байрон заткнул негнущуюся салфетку за воротник, потому что именно так поступил джентльмен за соседним столиком. Волосы у джентльмена были намазаны гелем и так старательно зачесаны назад, что выглядели как пластмассовая шапочка, и Байрон подумал, что надо непременно спросить у матери, нельзя ли и ему купить какое-нибудь такое средство, чтобы приглаживать волосы.
– Сегодня в школе нет занятий, сынок? – спросил официант.
– Мы с ним занимались покупками, – не моргнув глазом, ответила Дайана. Она заглянула в меню, задумчиво постучала по губам кончиком пальца и спросила: – Ну, чего бы ты хотел, Байрон? Сегодня можешь заказывать все, что угодно. Сегодня у нас праздник. – Когда мать улыбалась, Байрону казалось, что внутри у нее загорается огонек.
Он сказал, что с удовольствием съел бы томатный суп-пюре, но, с другой стороны, и коктейль из креветок ему тоже хочется, вот он и не может решить, что выбрать. Как ни удивительно, но мать заказала и то и другое, и, услышав ее заказ, джентльмен за соседним столиком заговорщицки подмигнул Байрону.
– А вам что принести, мадам? – спросил официант.
– О, мне ничего не нужно.
Байрон не понял, почему тот джентльмен ему подмигнул, но на всякий случай подмигнул в ответ.
– Ничего? – удивился официант. – Совсем ничего для такой очаровательной дамы, как вы?
– Только воды, пожалуйста. Со льдом.
– Может быть, бокал шампанского?
Дайана рассмеялась:
– Шампанское с утра пораньше!
– Ой, мама, ты должна выпить шампанского! – вмешался Байрон. Он все время невольно поглядывал на того джентльмена и видел, что тот теперь вроде бы улыбается. – Ведь сегодня совершенно особенный день!
Пока они ждали заказ, Дайана крутила кольца на своих пальцах, и Байрон вспомнил, как Беверли смотрела на эти кольца – словно на глаз определяла размер.
– Когда-то я была знакома с одним человеком, который не признавал никаких напитков, кроме шампанского, – сказала мать. – По-моему, он пил его даже за завтраком. Он бы наверняка понравился тебе, Байрон. Он мог сделать так, что из уха у тебя вдруг появлялись пуговицы. Он вообще был очень забавный. А потом однажды… взял и исчез.
– Исчез? Куда исчез?
– Не знаю. Я никогда больше его не видела. Он утверждал, что пузырьки шампанского делают его счастливым. – Она улыбнулась, но улыбка получилась какой-то странной – одновременно и грустной и отчаянной. Она еще никогда так не разговаривала с Байроном. – Хотелось бы мне знать, что с ним случилось.
– Он что, на Дигби-роуд жил? Ты потому туда и ездила?
– Нет-нет, – сказала она, – он жил совсем в другом месте. – Дайана сделала какое-то быстрое движение рукой, словно вдруг обнаружила на скатерти россыпь хлебных крошек и попыталась их стряхнуть. – Я рассказываю о том, что было много лет назад, Байрон. До того, как я познакомилась с твоим отцом. Сядь прямо. А вот и наше шампанское.
Пальцы матери обвили ножку высокого тонкого бокала. Она осторожно поднесла бокал к губам, и Байрон стал смотреть, как крошечные пузырьки точно липнут изнутри к стенкам бокала, ему казалось, что он слышит, как пузырьки с легким треском лопаются, когда светло-желтая, как сливочное масло, жидкость проскальзывает к матери в рот. Она сделала крошечный глоток и улыбнулась.
