— Мы и там не пропадём, — ухмыльнулся Иван, — хотя мне в моём родном городе жить больше нравится.
Андрей подошёл к окну — за ним тянулся длинный, почти во всё здание, балкон.
— Иван Трофимович, подойди сюда.
Лязгин подошёл. Андрей молча показал рукой за окно.
— Думаешь, через балкон вынесли, а потом вниз спрыгнули? Здесь невысоко — всего второй этаж.
— Именно об этом и подумал. Иначе как можно картину вынести и чтобы никто из челяди в доме не заметил?
— Пойду, проверю: может, следы какие остались?
Иван Трофимович взял с собой дворецкого и вышел из дома.
Андрей стал рассматривать убранство зала. Просто так, чтобы хоть чем-то занять себя.
Кресло и диванчик с гнутыми ножками, обитые дорогой цветастой тканью, названия которой Андрей не знал. В углу, рядом с низким инкрустированным столиком — пуфики. На полу — ковёр почти на весь зал. На стенах — многочисленные канделябры со свечами. Наверное, здесь и вечером светло от них.
На правой боковой стене — два квадратных люка, прикрытые резными деревянными крышками. Интересно — для чего?
Андрей снял одну крышку, заглянул. Чернота и пустота, кирпичом выложен канал размером пол-аршина на пол-аршина. До него дошло — так это же продыхи, для поступления горячего воздуха и отопления зала зимой. А сами печи внизу стоят. И действительно — ежели в зале гости, нарядно одетые, как сюда челядь пускать с вязанками дров, чтобы печи топить? Удобно!
Андрей прикрыл крышку люка, подошёл к другому, снял крышку. Зачем, пока и сам не знал. Сунул голову в продых — на первый взгляд ничего необычного, такой кирпичный канал. Он уже убрал было голову, как ему показалось, что в канале что-то есть. С бьющимся сердцем Андрей засунул руку по локоть, нащупал свёрток, скорее — рулон, и осторожно вытащил его. Холст. Андрей положил рулон на столик и развернул. Ё-моё! Да это же картина, которую они приехали искать. И в самом деле — обнажённые женщины и тощие голые мужики с рогами и копытами. Точно — нечисть и срамота!
Аккуратно свернув картину в рулон, Андрей задумался: «А где же рама?» Он снова заглянул в тёмный продых, пошарил рукой — пусто. И в зале раму спрятать больше просто негде — мебели мало.
Андрей вышел на балкон, чтобы позвать Лязгина, но того не было.
В зал они вошли одновременно — Андрей через большую дверь, а Лязгин с дворецким — из коридора.
— Иван Трофимович, гляди! — Андрей с торжественным видом снова развернул картину на столе. Лязгин и дворецкий вскрикнули от удивления.
— Она это — та картина, что висела, — пробормотал дворецкий.
— Тьфу, и в самом деле срамота! Ты где её нашёл? Здесь же спрятать негде?!
— Вон — в продыхе была. А вот рамы нет.
— Ай, молодец! Времени зря не терял, обыскал зал. Счастливчик! А я тоже следы нашёл. Земля после вчерашнего дождя мягкая, у края балкона следы от сапог — крупные, мужские. Прыгал кто-то с балкона!
— Выходит, дорогую картину в продых упрятали, а раму унесли.
— Именно! И это был один человек. Было бы двое — унесли бы сразу. А одному несподручно. А так — картину в продых, а раму — с собой. Раму же туда не спрячешь, раму в зале вообще спрятать некуда. А за картиной и попозже прийти можно. Сейчас тепло, в доме не топят, и картине ничего не сделается.
— Точно, так всё и было. И человек этот — свой, из челяди, коли думал ещё раз вернуться.
— Молодец, Андрей. Теперь только раму найти надо и, конечно, вора.
— Да раму — господь с ней! — неожиданно раздался голос сзади. — Ей красная цена — десять рублей серебром!
Розыскники вздрогнули. Все обернулись. Пока они говорили, увлёкшись версиями, в зал вошёл князь. Был он статен и высок, зрел годами.
— Я всё слышал. Довольно логично. Главное — картина цела. Она целого состояния стоит. А раму, коли прежняя не найдётся, новую закажу. Только вора найдите! Если он один раз украл — ещё придёт, коли не поймаете. Как можно спать спокойно, коли по дому ночью вор бродит?
— Постараемся, ваша светлость!
— Кто из вас Путилов?
— Я, ваша светлость! — Андрей склонил голову.
— И картину нашёл тоже ты?
— Я, ваша светлость.
— Значит, не ошибся я в выборе, послушав графа Растопчина. Ну, молодцы, занимайтесь делом. А я к генералу Чичерину заеду, надо радостью поделиться.
