Как давно ты оказался тут?
Вчера.
Только вчера?
Нет. Я всегда был тут. Я будто здесь родился.
Родился? Ну и словечко ты выбрал для такого места!
Это самое правдивое из всех слов.
Тем не менее, ты все-таки ими пользуешься, а?
Все меньше и меньше.
Тебя утомляет разговор?
Не то: слова связывают, тогда как я хочу убежать.
И тебе удается?
Иногда.
Как?
С помощью образов.
Каких образов?
Из прожитой жизни.
Когда? Где?
Дума. Прежде.
Значит, было прежде?
Да. Полагаю, что да. Надеюсь.
И ты туда возвращаешься?
Полагаю, что да. Надеюсь.
Чтобы… что там делать?
Есть.
И это все?
Да. Есть и снова есть. Вместе с родителями. То, что мы ели в Субботу. Вместе с друзьями, гостями, нищими-попрошайками, забредшими в наш город. Белый хлеб, рыбу, овощи. Есть медленно, очень медленно. Жевать. Вдыхать этот запах. Фрукты. Сласти. Много-много всего. Есть с утра и до вечера.
И это все, о чем ты думаешь?
Это все, что я могу разглядеть.
А будущее? Неужели ты никогда не думаешь о будущем?
Да, конечно. Вечерний суп, утренний сухой хлеб: разве это не будущее? В мыслях, я уже проглотил свой суп, я уже дожевал свой хлеб. Будущего больше нет.
* * *
Кто ты?
Номер.
А твое имя?
Нету. Его сдуло. Унесло в небо. Посмотри наверх. Небо черно — черно от имен.
Мне не видно неба. Колючая проволока заслоняет.
А вот я его вижу. Смотрю на колючую проволоку и знаю — то, что я вижу, и есть небо.
Ты хочешь сказать, что и наверху у них есть колючая проволока?
Конечно.
И все, что к ней прилагается?
Почти все.
Мучители? Экзекуторы? Жертвы, не имеющие ни сил, ни желания сопротивляться, улыбаться теням?
Я же говорю вам: там все то же самое, что и здесь.
Тогда мы пропали.
Разве мы одни?
* * *
Сколько тебе лет?
Пятнадцать. Или больше. А может, меньше. Не знаю. А вам?
Мне пятьдесят.
Завидую вам. Вы выглядите моложе.
А ты, ты выглядишь старше.
Как ни смотри, оба мы ошибаемся. Я в этом уверен. Мне пятьдесят, а вам пятнадцать. Не возражаете?
Отнюдь. Ты или я, не все ли равно. Скажи лучше: ты знаешь, кто ты?
Нет. А вы?
И я не знаю.
Но вы по крайней мере уверены, что существуете?
Я — нет. А ты?
Нет. Я тоже не уверен.
Но наши лица? С ними-то что случилось?
Это маски. Их одолжили тому, у кого нет лица
* * *
Ты спишь?
Нет. Это что-то другое.
Ты грезишь? С открытыми глазами? Отдаешься на волю своего неуемного воображения? Стараешься почувствовать себя человеком, заполнить пустоту?
Для этого я слишком слаб.
Тогда что же ты делаешь? Глаза твои широко раскрыты.
Я играю.
Ты — что?
Я играю в шахматы.
С кем?
Не знаю.
А кто выигрывает?
Этого я тоже не знаю. Знаю только, кто проигрывает.
* * *
Эй, ты там! Ты вроде молишься?
Не угадали.
Твои губы шевелятся.
Привычка, наверное.
Ты привык так много молиться?
Так много. И даже еще больше.
Чего ж ты просил в своих молитвах?
Ничего.
Прощенья?
Может быть.
Знаний?
Может быть.
Дружбы?
Да, дружбы.
Шанса избежать зла и прилепиться к добру? Хоть какой-то уверенности, что живешь по правде или — хотя бы — просто живешь?
Возможно.
И это ты называешь ничем?
